А потом полет прекратился. Глаза я закрыла сразу как взлетели – они слезиться начали, и вот сейчас открывать стало страшно.
– Стоять можешь? – прозвучало сверху, и на мою спину легла вторая князевская ладонь.
– Не знаю. – Зубы стучали, ответила я с трудом.
– Ох, Ильева, – прошипел Стужев, подхватывая на руки.
Замерзла я жутко. Меня просто трясло, и было такое ощущение, что из меня самой холод выходит.
Приоткрыв глаза, увидела, как меня пронесли через полдома, потом внесли в спальню, положили на кровать, и Князь тут же укрыл одеялом. Сам, раздеваясь на ходу, ушел в помещение за стеклянной раздвижной дверью, вскоре оттуда послышался шум воды, а полуголый ворюга артефактов вернулся ко мне.
– Дрожишь? – насмешливо поинтересовался он, подойдя. – Раздевайся, Маргош.
– Чтттттто? – Такое ощущение, что мне только холоднее становится.
– Раздевайся, – с самой похабной ухмылочкой повторил Стужев, – у нас с тобой будет интим… в джакузи.
Вошел Генри. Один взгляд Князя, и Генри тут же вышел. Остались я и парень без тормозов.
– Ссслушшай, Стттттужев… – начала я.
– Ладно, раздену сам, – весело отозвался Князь, медленно склоняясь над замотанной в одеяло мною.
Я заорала, попыталась вырваться… Меня перехватили и начали разматывать. В процессе были предприняты следующие действия – пятка в живот, локоть туда же, классика в виде пощечины и истерика на тему: «Сволочь, только посмей!» Сволочь, сопровождая все гомерическим хохотом, лишила меня одеяла, шедевра компании «хендмейд энд клей продакшн», кроссовок, носков, шорт, майки и даже бюстгальтера, после чего совершенно невредимый после моих попыток к сопротивлению перекинул через плечо и уволок в ванную. Орущая и визжащая я была бережно помещена в теплую воду с пышной пенной шапкой. И орать перестала.
– Маргош, ты нечто, – посмеиваясь, произнес Князь, нагнулся, чмокнул в кончик носа, развернулся и вышел.
Я осталась сидеть в пене и вытирать слезы, которые таки были.
– Гад! – заорала ему вслед.
– Мне вернуться? – послышалось насмешливое из спальни.
– Нет! – поспешно ответила я.
Стужев издевательски расхохотался – это мелочи, главное, что не вернулся.
Согрелась я почти сразу. Вода была теплой, пузырьки, поднимающиеся со дна, – приятными, струи воды – массирующими кожу, от чего все тело охватывала расслабленность. Откинувшись на спинку, осмотрела ванную. Красиво – белые стены, расписанные под японский стиль веточками сакуры, большое зеркало во всю стену напротив меня, меня же и отражало, и 3D-пол, изображающий пруд с кувшинками столь достоверно, что казалось, встанешь на него, и тут же нога провалится под воду и ощутит гладкие камешки, устилающие дно.
Осторожный стук в двери и следом:
– Леди Маргарита, я могу войти?
В зеркале отчетливо было видно, что у меня в поле зрения оставались только плечи, все остальное пена скрывала, и потому я устало сказала:
– Входите, Генри.
Скелет величественно вступил на территорию ванной, держа в костлявых пальцах поднос с бокалом глинтвейна. Сквозь граненое стекло были видны кусочки яблока, апельсиновой цедры, залитые темно-
