красным вином, а в воздухе тут же принялся витать запах корицы.
– Вам нужно согреться, – сказал Генри, располагая бокал на обнаружившейся в джакузи подставке.
– Спасибо, правда, я уже и так согрелась.
– Несколько глотков совсем не помешают, – заверил череп, и сквозь глазницы я отчетливо увидела проходящий при движении челюсти свет.
Бедный, бедный Йорик.
– Не буду мешать. – Генри чуть склонил голову и покинул меня, унося поднос.
Кто бы знал вчера, чем закончится день сегодня! Да и чем начнется. Взяв бокал обеими руками, я отсалютовала собственному отражению и выпила половину с ходу. Вино было чуть горячеватым, я обычно чай такой температуры люблю, но как оказалось, глинтвейн товарищ скелет готовил вкусненький. Еще пару глотков сделала по инерции, потом выловила зубами кусочек яблока… В итоге допила все, закусила еще одним яблочным кубиком и, вернув бокал на подставку, откинулась на спинку. Мне было тепло, а теперь еще и хорошо, и вообще чувство расслабленности охватило. И отступил ужас от пережитого, и тревога, и стало так замечательно, легко и потрясающе… А еще пузырьки эти…
И, закрыв глаза, я просто расслабилась.
– Маргош, – голос Стужева, казалось, донесся откуда-то издалека, – спать в ванне опасно, существует возможность утопления.
– Мм… угу, – невразумительно ответила я.
– Маргарита-а-а… – протянули совсем рядом, но мне было все равно.
И как-то не было сил возразить против широкой ладони скользнувшей по плечу, руке… мягко перебазировавшейся на грудь, после чего принявшейся последнюю поглаживать!
– Стужев, ты охренел?! – Я распахнула глаза.
– Что-то не так? – нагло поинтересовался он, убирая руку… и перемещая ее на вторую грудь.
– Стужев! – заорала я и, пытаясь прекратить беспредел, вцепилась в его руку обеими своими в надежде убрать похабную конечность. – Ты кобель, Стужев!
Руку Князь убрал. И теперь я сидела, прикрывая грудь и гневно глядя на него, а он вдруг выдал:
– Маргош, а ты меня заводишь, оказывается.
Его взгляд скользнул по линии подбородка, опустился ниже, и слегка охрипшим голосом Стужев продолжил:
– Надо же, не ожидал…
Он посмотрел в мои глаза и совсем хрипло выдохнул:
– Прости, детка, ты влипла.
– Что? – испуганно переспросила я.
Князь медленно поднялся с бортика ванной. На его губах играла хитрая, лукавая и очень пошлая ухмылка. А потом Стужев неторопливо потянулся к застежке на брюках, и это при том, что не отрывал от меня взгляда… очень выразительного взгляда.
– Слушай, ты, яой отечественный, не смей, понял! – прошипела я.
Молния была плавно расстегнута. Пуговка следом за ней.
– Стужев, я тебя кастрирую! – срываюсь на визг.
Весело подмигнув, Князь стянул с себя штаны вместе с бельем. Моему взгляду представилось поле деятельности собственно для кастрации! И это поле деятельности находилось отнюдь не в спящем состоянии.
– Стужев! – заорала я. А потом еще громче: – Генри!
Князь удивленно вскинул бровь, а скелетон заявился в тот же миг и, стоя в дверях, вежливо осведомился:
– Что-то еще, леди Маргарита?
