Живых, направив ему в висок взведенный излучатель. Штурман замер, кося глазом на роботессу.
Бой-Баба приподняла руки, шагнула было вперед, но Изабелла свободной рукой схватила Живых под подбородок и ткнула излучателем ему в щеку.
– Ты знаешь, как этим управлять? – проскрежетал динамик.
– Да, – твердо ответила Бой-Баба. – И без нас ты никуда…
– Я знаю, – довольно подтвердил голос. – Вы полетите, куда я вам скажу. Так для всех лучше. На Сумитру лететь опасно.
– Там люди остались! – вякнул Живых из-под излучателя. – Они ж передохнут все, дура ты!
Роботесса ткнула излучателем посильнее.
– Вы ничего не знаете. А я знаю. Поселенцам вы уже не поможете. Этих… – ее взгляд остановился на рассекаемой лучами прожекторов тьме в иллюминаторе, – этих даже мой хозяин боится.
Живых хмыкнул и получил еще один тычок излучателем. Медленно, не сводя глаз с иллюминатора, Бой-Баба шагнула в сторону.
– Ну хорошо. Тогда давай сначала снимемся, этих с хвоста скинем, а потом сядем и все решим, хорошо? – она показала на модуль управления, стараясь говорить как можно убедительнее. – Мне еще в символике надо разобраться, какой знак что означает. На каждом Троянце знаки разные.
Изабелла вроде поверила. Она стояла неподвижно и молчала. Стальная рука с излучателем замерла, уткнувшись в скулу Живых. Красные глазки сфокусировались на рассекаемой лучами машин тьме питомника в иллюминаторе.
– У тебя есть десять минут, – сказала роботесса. – За десять минут они не успеют проникнуть внутрь?
– Смотря как, – ляпнул Живых. – Взрывать-то не будут – на фига им дохлый Троянец? Им он живой нужен…
От этих слов стены вздулись пузырем и снова осели.
– Тише ты! – прикрикнула Бой-Баба. – Напугаешь же.
Но было поздно. Свет в зале замигал, по сводам пробежала волна, цвет сменился на нездорово- зеленый.
Проникающие снаружи звуки усилились, послышались крики, команды. Бой-Баба вгляделась в иллюминатор и ахнула:
– Мамочка, он им открывает!
Глубоко внизу у подножия диска, где колыхалась черная трясина питомника, распахнулся огромный зев, в который въезжала техника, на ходу вскакивали в кабины люди, лучи прожекторов выхватывали в глубине следы от протекторов и гусениц.
Бой-Баба развернулась к роботессе:
– Теперь поняла, что ты натворила? Ты его напугала, и он их впустил! Все, прилетели!
Изабелла стояла неподвижно, осматривая изменившееся помещение. Стены начали сдвигаться, окружать троих, расслаиваясь на ходу, готовясь облепить их живой паутиной.
Свет начал меркнуть. Мысли путались. В них вплеталось постороннее, живое и усыпляющее:
Бой-Баба вытянула руки, пытаясь отодвинуть паутину, но куда там – она приникала к рукам и ногам, обхватывала их, душила, сжимала. В глазах потемнело.
Беги от них, хотела скомандовать она, но мысли залило густой прозрачной слизью, все пошло кругом, и она завертелась, падая в черное ничто.
Глава 20
Орландо и Кира искали его! Это была первая мысль, когда Тимур начал приходить в себя.
Лежать было жестко. Его мутило, в руках и ногах бегали мурашки – хотелось вертеться, дергать ногами, чтобы они прошли – но двигаться не было сил, как будто он превратился в камень.
Может, они и правда превратили его во что-нибудь? Скопировали мозг, закачали в компьютер?
Усилием воли Тимур раскрыл глаза, но ничего не увидел, кроме пятен света. Взгляд отказывался
