Она задышала ровнее, шагнула вперед. Вспомнила наконец про ночное видение, нащупала сенсор на виске. Темные очертания вокруг нее зазеленели, обрели яркость и контраст. Ряды зачехленных аппаратов – груз они тут складируют, что ли? Но почему рядом с медблоком? Или это для больных?
Бой-Баба оглянулась по сторонам, подошла ближе и приподняла синий брезент, пахнущий машинным маслом. И отпрянула.
Из-под брезента на нее в упор смотрел неподвижный глаз.
Когда сердце немного успокоилось, она снова полезла под брезент. И, оглядевшись, остолбенела.
Ровными рядами посверкивали сталью неподвижные существа, море продолговатых голов, тысячи членистых рук и ног, округлые тулова, оплетенные проводами.
Подавляя вскрик, Бой-Баба шагнула назад и провалилась в пустоту внезапно открывшегося коридора.
– Ты водички-то попей, паникерша, – усмехаясь, Живых кивнул на струйку воды, стекавшую по запотевшей стене в подставленную пустую коробку из-под аварийного запаса. Он выглядел вроде получше. Когда она влетела, подталкиваемая Троянцем под ноги, обратно в их временную клетку, штурман уже пришел в себя и с беспокойством вглядывался в ее перекошенное лицо. А выслушав ее, сказал спокойно и рассудительно:
– Ты рассуждай логически. Комбинат на Сумитре – один из основных поставщиков сырья для фабрик Общества Соцразвития. На этих фабриках у них трудоустроены миллионы неимущих. Ты представляешь, что будет, если комбинат встанет?
– Не представляю.
– А раз Сумитру собираются эвакуировать – как ты сама только что сказала, с капсулами консервации и прочим, – то работать-то там будет некому? Вот они и сообразили – послать роботов заместо людей. Им никакая инфекция не страшна.
Бой-Баба свела брови, задумалась.
– А ты прав, – наконец сказала она. – Странно, что они до этого раньше не додумались. Действительно – роботам не вредны ни инфекция, ни жара, ни холод, работают круглосуточно, есть не просят, прибавки к зарплате не требуют…
Бой-Баба засмеялась с облегчением. На мгновение она даже забыла предательство Изабеллы. Вот оно и объяснение – медблок готовят для зараженных, а на смену им везут армию роботов. И все.
– Идти можешь? – поднялась она. – Будем искать другое место. А то наша Железная Маска, Изабелла, нас арестовывать придет.
Она подставила плечо и, задыхаясь под тяжестью обмякшего от слабости товарища, потащила его по коридорам в поисках нового укрытия. Но внутренняя дрожь прошла, и она уже улыбалась, вспоминая, как только что испугалась темного хранилища отключенных роботов.
От страха или оттого, что их кололи лекарствами, все трое выдохлись быстро. Тимур, Кира и Орландо, тащивший на плече Ясона, хватались за грубые перила лестницы, подталкивали друг друга вверх, дышали всхрипами. У Тимура закололо под ложечкой, перед глазами пошли круги, но он не подавал вида, а считал вслух ступеньки, крепко держась за перила дрожащей от напряжения рукой. Заряд в шокере давно кончился, но он сжимал мертвую машинку в потерявшей от напряжения чувствительность руке.
Время от времени он замирал и прислушивался, потом торопился за остальными. Сначала снизу доносились вскрики старика, его быстрая, убеждающая речь. Тяжелые шаги существа. Затем тоненько завизжал толстый охранник и сразу смолк. Поспешный стук каблуков – это врачиха, – и тишина, затем что-то тяжелое упало на пол. Из последних сил трое друзей карабкались вверх на подкашивающихся ногах и на счете «Триста восемь!» выскочили на площадку перед подвалом.
Шедший впереди Орландо полуобернулся и поправил на плече сползающего, бесчувственного Ясона:
– Ключ есть?
Ключа не было. Тимур уставился на выступающую из двери сенсорную панель электронного замка.
