тело налилось чугуном.
Глухой, низкий гул вибрировал в воздухе. Он протянул руку – грязный пол дрожал под ладонью. К запаху сырости и гнилого дерева примешивался еле уловимый аромат озона.
Рядом кто-то стонал. Вильсон. Сквозь боль и тяжесть в голове Илья вспомнил, что вытаскивал его из пожара в офисе комбината. Потом их схватили рабочие… Он сделал усилие и разлепил глаза. Полумрак. Дышать тяжело. Он лежал на полу в разграбленном помещении одного из цехов. Ряды бетонных балок, подпирающих высокий потолок, вдоль них змеятся кабели, возле стен кирпичные фундаменты из-под станков… Стекла в окнах под потолком выбиты, сквозь решетки веял холодом бедный воздух Сумитры.
Шатаясь, Илья подошел к окну, взгромоздился на ящик, схватился за прутья решетки. Уже наступила ночь. Цех находился в подвальном этаже, и на уровне глаз лежал залитый светом прожекторов бетонный двор. Мимо окна торопились ноги – из зданий цехов выходили люди, группами и поодиночке. Прижимая к лицу маски, все смотрели наверх, показывали пальцами. Звездное небо закрыла гигантская, гудящая, вибрирующая тень.
Троянец!
Спотыкаясь о гнилые доски на полу, Илья шагнул назад, растолкал Вильсона:
– Прилетели!
Тот приподнялся, держась за голову. В полутьме поблескивали белки глаз.
– И чего ты хочешь?
Но Илья уже колотил в тяжелую стальную дверь. Со двора доносились голоса, крики. Никто не подходил. Он огляделся, схватил с пола доску, попробовал подсунуть под дверь, отжать замок. Гнилая доска развалилась на части у него в руках.
Вильсон уже стоял у окна, прижав лицо к прутьям.
– У главного входа собираются, – он закашлялся. – Это ты меня из офиса вытащил? Я ж его чуть не поймал, сучонка этого. Неужели ушел?
Илья высунулся в окно, набрал в грудь воздуху и закричал. Никто не посмотрел в их сторону. Стоявшие вблизи повернулись спинами к их окну. Илья заорал, срывая ноющее горло, но рабочие шли мимо, торопясь к центральному входу. Двор постепенно пустел.
Диск завис над комбинатом, погрузив двор в холодную тень. Затем он медленно поплыл в сторону городка и главного космодрома.
– Хорош глотку драть, – прохрипел Вильсон. – Как же я его упустил! – Он попытался приподняться, но тут же застонал и обмяк.
Илья повернулся к нему:
– Так что, точно он корабли взорвал? Иммануил?
Кровь ударила ему в голову. Знать бы раньше! Он же с этим Иммануилом… Но Вильсон махнул рукой: помолчи. Заерзал, пытаясь устроиться поудобнее. И замер, уставившись на загаженный пол перед собой.
Илья ждал.
– Ну? – наконец не выдержал он.
Вильсон поднял на него измученные глаза.
– Я как лучше хотел, – прохрипел он. – Я нюхом чуял, что Соцразвитие тут что-то затевает. Я хотел спасти людей, потому и объявил эвакуацию… Я их вот этими руками на корабли посадил… – Он схватился за голову и принялся раскачиваться всем телом, бормоча под нос.
Илья нагнулся над ним, схватил за плечо:
– Говори нормально!
Вильсон вздрогнул. Задышал медленнее, пытаясь взять себя в руки.
– Я-то все гадал: кто у нас на космодроме главный стукач Соцразвития? Иммануил, получается… А когда люди побежали… он, видимо, перепугался, что правда наружу выйдет. О его махинациях с похищениями, продажей людей на опыты. Правда, она ведь штука такая – сквозь камень просочится. Вылезет, откуда ты ее меньше всего ждешь. Вот он и решил замести следы, чтоб перед своими работодателями чистеньким
