скользкий взгляд на правду, чтобы не сказать хуже. Я лично нисколько не огорчусь, если вся их земля, все магические деревья — дубы, боярышник и ясени — обратятся в прах и развеются по ветру.
Я похлопала по дневнику через ткань саквояжа.
— Уверена. — Конечно, я соврала, и слова отца тут же вспомнились мне. Но, быть может, он просто не хотел воспринимать правду. Суровый, не знающий сомнений, он использовал Народ в своих целях в не меньшей степени, чем они его — в своих. Его Дар был не чета моему. А еще мне приходилось помнить о Кэле.
Из тумана послышался нарастающий шум двигателя, и два фонаря пронзили дымку, словно огромные глаза Древних. Рейсовка с шипением остановилась, выпуская пар и дробя гравий гусеницами. Водитель, потянув за рычаг, открыл дверь.
— Ковбою лучше поторопиться, — заметил Дин, помогая мне подняться по ступенькам. — Или следующей рейсовки он будет ждать в компании разве что гулей.
— Я здесь! — Кэл на всех парах несся по обочине. Его рюкзак болтался сзади, словно привязанная к парому лодчонка. — Уже иду!
Водитель бросил на нас подозрительный взгляд.
— Где твои родители, девуля? — осведомился он.
— Там, в городе, — откликнулась я без малейшей запинки. — Мама будет нас встречать.
— Не нравится мне твой видок, — повернулся он к Дину. — Смотри, без выкрутасов, иначе живо вылетишь. У меня и дубинка есть, так что управа на тебя найдется.
— Буду вести себя, как в часовне Мастера-Всеустроителя, — пообещал Дин.
Водитель нахмурился:
— И язык у тебя чересчур длинный. Иди назад, садись и помалкивай.
Меня он задержал, ухватив за руку:
— По три пятьдесят с носа, девуля. И то потому, что я сегодня добрый.
— По три доллара с каждого?! — Я бросила взгляд на бумажку с тарифами:
«ЛАВКРАФТ — 1 долл., ПОИНТС-САУТ — 2,50 долл., УПРАВЛЕНИЕ ПОРТА НЬЮ-АМСТЕРДАМ — 3 долл.».
— Или могу обратиться к инспектору по делам несовершеннолетних здесь, в Аркхеме, — добавил тот с ядовитой улыбочкой. — Пусть доложит прокторам о трех детишках, которые шляются за городом, когда должны сидеть в школе.
— Ах ты вымогатель! — набросился на него Кэл, но я встала между ними.
— Все нормально, Кэл. — Вытащив из своей заначки одиннадцать долларов, я сунула их в окошечко для оплаты. — Когда-нибудь он свое получит. Сдачу оставь себе, приятель, — бросила я водителю с достойной Дина презрительной усмешкой.
Пробив наши билеты, водитель протянул их мне, по-прежнему ухмыляясь:
— А ты хорошенькая, когда злишься, девуля. Садись-ка впереди, со мной.
Я шарахнулась, избегая его рук, и поспешила за Дином к последнему ряду сидений.
— Почему все «нормальные» на поверку такое дерьмо? — проворчала я.
— Дерьмо не тонет, — заметил Дин. Он ссутулился и отвечал свирепым взглядом из-под спадавших на глаза волос любому, кто слишком пялился на нас троих. Кэл, пыхтя от возмущения, кое-как втиснулся на сиденье передо мной, почти упершись макушкой в багажную полку.
— Просто грабитель с большой дороги. Нужно сообщить о нем в транспортную компанию.
Водитель положил свои толстые лапищи на рычаги, стрелка на шкале давления пара крутнулась до отказа, и рейсовка, качнувшись вперед, загрохотала по гравию. Бубнящий монотонный гул вращающихся шестерен убаюкивал мой Дар, шипение пара согревало его. Он все еще сидел занозой у меня в голове, но хотя бы не грозил вот-вот расколоть череп.
— У нас есть проблемы посерьезней, — сказала я.
