— Обращайся ко мне «милорд», — улыбнулся Леон. — Здесь даже последний конюшонок для тебя милорд. Ты всем должна выказывать почтение.
— Да, милорд, — прошептала Красавица.
Теплая вода, пока грум намыливал девушке руки и шею, приятно стекала по плечам, спине и животу.
— Ты только проснулась?
— Да, милорд.
— Понимаю. Тебя наверняка утомил долгий путь из родного дома. Первые несколько дней рабов здесь переполняют чувства, и они просто не замечают усталости. Постепенно восторг стихает, и пленники уже спят по многу часов. Сама скоро убедишься. Руки и ноги тоже станут сильно болеть — не от наказаний, нет, от усталости. Только скажи, когда это случится, и я разомну твои мускулы, умащу тебя маслом.
Голос его звучал до того тепло, что Красавица мгновенно прониклась к Леону доверием. Рукава он закатал до локтей, оголив покрытые золотистыми волосками предплечья. Грум очень ловко помыл Красавице уши и лицо, стараясь, чтобы мыльная пена не попала в глаза.
— Смотрю, наказание было суровым? — заметил он.
Красавица зарделась, и грум тихонько рассмеялся.
— Славно, дорогая, значит, тебе уже преподали урок. Правильно сделала, что не ответила на последний вопрос. Ответ я мог бы счесть за жалобу. Всякий раз, как спросят, не слишком ли жестоко тебя высекли, или не сильно ли ты пострадала, будь мудра и просто красней.
Хоть говорил он нежно, почти с любовью, груди Красавице он принялся намывать столь же обыденно, как намывал ей остальные части тела. Красавица зарделась пуще, соски ее затвердели. Она почти не сомневалась, что грум заметил в ней перемены — потому что его движения чуть замедлились. Потом он коснулся внутренней стороны ее бедер.
— Раздвинь-ка ноги, дорогуша.
Она чуть развела колени, потом еще немного — подчиняясь направляющей руке Леона. Грум вытер пальцы о висящее на поясе полотенце и вновь коснулся ее лона, отчего Красавица вздрогнула.
Холмик у нее между ног набух и сочился любовной смазкой. Красавица ужаснулась и невольно отпрянула, когда Леон дотронулся до маленького узелка плоти. Того, в котором сосредоточилось ее вожделение.
— Ага, — произнес грум и обернулся к лорду Грегори. — Однако нам достался премилый цветочек. Вы не заметили, лорд Грегори?
Пунцовая донельзя, обливаясь слезами, Красавица едва сумела удержаться и не прикрыть руками срам, тогда как Леон раздвинул ей бедра еще шире и принялся ощупывать влажную щелочку.
Лорд Грегори тихонько рассмеялся.
— Да, поистине замечательная принцесса, — кивнул он. — Мне следовало приглядывать за ней внимательней.
Красавица от стыда приглушенно всхлипнула, но жгучее чувство между ног не угасло. Щеки ее горели огнем, когда к ней обратился лорд Грегори.
— Почти все юные принцессы сперва скованы страхом и не могут прислуживать, — произнес он тем же ледяным тоном. — Их нужно учить раскрепощаться, однако в тебе я вижу много страсти, ты очарована новыми господами и тем, чему тебя готовы научить.
Красавица с трудом сдерживала слезы. Это унижение было куда хуже всего, что ей довелось пережить прежде.
Лорд Грегори схватил ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза, как до этого Принц заставлял смотреть себе в глаза Алекси.
— Красавица, это твой великий дар, не следует его стыдиться. Тебе надо лишь выучиться новой дисциплине. Ты открыта желаниям своего господина, молодец, но надо уметь контролировать свою страсть.
— Да, милорд, — прошептала Красавица.
