порежет.
— Какое облегчение! — ответила Красавица, хотя успела понять эти правила намного раньше. — А вот остальные рабы — они здесь по какой причине?
— В основном они заложники. Наша Королева — могущественный правитель, у нее много вассалов, и все присылают ко двору заложников. С ними хорошо обходятся: достойно кормят и берегут, так же, как берегут тебя.
— И… что с ними происходит после? — осторожно поинтересовалась Красавица. — Они все молоды и…
— Заложники возвращаются на родину, когда позволит Королева. За службу они получают приличную награду, избавляются от порока гордыни и обретают истинную выдержку. Взгляд на мир у них меняется, что позволяет им многое понять.
Что это значит, Красавица не поняла. Она просто наслаждалась тем, как Леон втирает масло ей в истерзанные бедра и икры. Накатила дремота, нега. Красавица лениво сопротивлялась блаженству, сдерживая зуд между ног. Сильные — пожалуй, даже чересчур — пальцы Леона мяли ей иссеченные бедра и ягодицы. Красавица слегка поерзала на мягком и упругом ложе. Мысли в голове прояснились.
— Значит, и меня отправят домой? — сказала она, сама не понимая зачем.
— Да, но никогда об этом не заговаривай и не проси о возвращении. Ты принадлежишь Принцу, ты его рабыня — душой и телом.
— Понятно… — прошептала Красавица.
— Просить об освобождении — страшный проступок. Со временем тебя, конечно, отпустят. По каждому заложнику — свой договор. Видишь вон ту принцессу?
В одной из ниш спала темноволосая пленница, которую Красавица приметила ранее. Кожа у нее имела золотистый смуглый оттенок, даже темнее, чем у принца Алекси, а волосы были такой длины, что волнистыми локонами прикрывали девушке ягодицы. Она лежала, слегка приоткрыв рот, на плоской подушке.
— Это принцесса Евгения, — сказал Леон. — По договору, ее вернут домой через два года. Ее время здесь почти на исходе, и сердце принцессы исполнено печали. Она хочет задержаться, на том условии, что следующие две заложницы-принцессы, которые должны сменить ее, останутся дома.
— Она хочет остаться здесь насовсем?
— О да, принцесса Евгения без ума от лорда Вильгельма, старшего из кузенов Королевы, и жизни без него не мыслит. Есть, впрочем, еще более непокорные заложники.
— Кто же? — спросила Красавица и тут же, как можно равнодушнее, добавила: — Принц Алекси из их числа?
Пальцы Леона скользнули к ягодицам. Стоило груму коснуться рубцов, как те вспыхнули болью. Леон щедро поливал маслом израненную кожу, и ее немного жгло. Грум мял Красавице попку, словно не видя красноты и припухлостей. Красавица морщилась и в то же время получала необычное удовольствие. Сильные пальцы грума сминали ягодицы, оттягивали их, разделяли и снова мяли. Красавица покраснела от мысли, что это делает с ней Леон — юноша, который обращается к ней столь учтиво. И когда грум продолжил речь, то новое, доселе неизведанное волнение охватило ее.
«Нет числа способам унизить рабов», — подумала Красавица.
— Принц Алекси — любимчик Королевы, — произнес Леон. — Наша повелительница не выносит долгой разлуки с ним. И хотя Алекси настоящий пример рабского послушания, он — своего рода неисправимый бунтарь.
— Разве такое возможно?
— Ах, Красавица, лучше думай, как ублажить господ, — напомнил Леон. — Скажу лишь так: принц Алекси с виду полностью покорился хозяевам, как и положено рабу, однако есть в нем стержень, переломить который не в силах никто.
Красавицу такой ответ взволновал. Она вспомнила, как принц Алекси ползал на четвереньках, вспомнила его сильную спину и плавные очертания ягодиц, как его гоняли туда-сюда по спальне Принца.
