внутрь.
— Когда вернемся, нам приготовят травяной чай. Осторожнее!
Это предупреждение избавило Ребуса от маленькой неприятности — он чуть было не наступил на собачью какашку.
— Спасибо, — сквозь зубы проговорил Ребус.
— Меня волновали кроссовки, — ответил Кафферти. — Знаешь, что такое «эдинбургские цветы»?
— Рок-группа?
— Фекалии. Раньше дерьмо выбрасывали из окон прямо на улицу. Его столько было вокруг, что жители называли его «эдинбургские цветочки». Я прочел в книге.
Ребус вспомнил еще об одном цветочке — Алистере Флауэре и улыбнулся.
— Можно порадоваться, что мы живем в цивилизованном обществе.
— Ну да, — сказал Кафферти без всякой иронии. — Эк и Тэм Робертсоны, говоришь? Да, Брюголовые братья. Не буду врать — они работали на меня. Тэм всего несколько недель. Эк побольше.
— Не буду спрашивать, чем они занимались.
Кафферти пожал плечами:
— Я их нанял для работы по общим вопросам.
— Это покрывает многие грехи.
— Слушай, я тебя сюда не звал. Но уж если ты здесь, то я отвечаю на твои вопросы, ясно?
— Я тебе за это благодарен. Ты говоришь, их не было в «Сентрале» тем вечером.
— Не было.
— А что с ними случилось после этого, ты знаешь?
— Они перестали на меня работать. Но не одновременно. Сначала, кажется, ушел Тэм. Сначала Тэм, потом Эк. Тэм был тупицей, Стромен. Лузером. Я не выношу лузеров. Я его нанял только потому, что Эк меня попросил. Эк был хорошим работником. — Он на минуту, казалось, погрузился в свои мысли. — Ты их ищешь?
— Ищу.
— К сожалению, ничем не могу помочь.
Ребус между тем спрашивал себя, неужели у Кафферти щеки не покраснели хотя бы наполовину так, как его собственные, потому что его-то щеки, кажется, пылали огнем. У него уже покалывало в боку, и он не представлял, как сможет вернуться назад.
— Ты думаешь, они имеют какое-то отношение к телу?
Ребус в ответ только кивнул.
— С чего это ты так уверен?
— Я не уверен. Но если они и в самом деле имели к этому отношение, то я готов спорить, что и ты от этого места находился не за сотню миль.
— Я? — Кафферти снова рассмеялся, но смех звучал натянуто. — Насколько мне помнится, я тогда отдыхал на Мальте с друзьями.
— Ты, кажется, всегда окружен друзьями, когда что-то случается.
— Я человек общительный. Что я могу сделать, если пользуюсь популярностью. Знаешь, что я еще прочел о Шотландии? Папа римский называл ее «задница Европы». — Кафферти остановился. Они добежали до Даддингстон-Лоха, внизу под ними лежал город. — Надо же додуматься, правда? Задница Европы. Совсем не похоже.
— Ну, не знаю, — сказал Ребус, который стоял, уперев руки в колени. — Если это задница… — он поднял голову, — то я бы хотел знать, куда сунуть клизму.
Кафферти громко рассмеялся. Он глубоко дышал, пытаясь выровнять дыхание. Заговорил он вполголоса, хотя поблизости никого не было и услышать их никто не мог.
— Но вообще мы народ жестокий, Стромен. Все мы — ты и я. Мы трупоеды, гули, упыри. — Его лицо было совсем рядом с лицом Ребуса, оба они стояли, согнувшись в поясе. Ребус на отрывал глаз от травы внизу. — Когда казнили грабителя могил Бурка[54], из его кожи
