стране, где дремучий Лысенко мог быть академиком, на самом деле проводятся серьезнейшие исследования в области генетики. И более того – проводятся с большим успехом и ошеломляющими результатами! Ведь мы изначально были лидерами в этой области. В 20-30-х годах к нам приезжали перенимать опыт ученые из Америки и Европы. И даже собирались в 1937 году провести Всемирный конгресс генетиков, на котором планировалось доложить о потрясающих достижениях советских генетиков. Такая же история была и с разработками в области ядерной физики. Правда, там не было такой мощной операции прикрытия – просто в один прекрасный момент упоминание об этих исследованиях исчезло из научных журналов и конференций, все было враз засекречено и выведено из сферы открытого научного обсуждения. Это, кстати, и насторожило западную разведку, вызвав небеспочвенные подозрения, что здесь что-то затевается. В случае с генетикой все было проделано тоньше. Обвинение ее в фашистско-расистской направленности, травля ученых, и в результате жуткий и окончательный разгром – и все это только для того, чтобы остановить несанкционированное любопытствование ученых на темы медицинской и вообще современной генетики, которую Сталин и его окружение не могли не считать очень важными. Ведь проблемы наследственности очень волновали руководство страны. Это, в частности, и решение вопросов личного здоровья. Кстати, вы слышали о жутких фактах, всплывших после смерти Ким Ир Сена? Оказывается, у него существовал целый штат девушек, и отнюдь не для любовных утех, а для поддержания его здоровья путем трансплантации ему их молодых органов…
Леонид с Федором опять переглянулись.
– Дядь Федь, вы чего это все время переглядываетесь? Я что-то не то говорю? – настороженно спросил Михаил.
– Да все то, ты даже не представляешь насколько то… – покачав головой, сказал Федор. – Объясни ему, Лёньша…
– Миша, нам нужна твоя помощь, причем помощь очень конфиденциальная, и как раз связанная с тем, о чем ты сейчас говорил. Только писать об этом ни в коем случае нельзя, – сказал Леонид. – Мы ищем мою давнюю знакомую… если быть честным до конца, то мать моего сына. Она здесь, в Сибири.
– Сибирь большая, вы что же, точнее не знаете, где она находится? – удивленно поднял брови Михаил.
Леонид молча смотрел на него, собираясь с мыслями.
– Она что, заключенная и находится в какой-нибудь из местных колоний? – предположил Михаил и вдруг, осененный догадкой, воскликнул: – Или вы хотите сказать, что ее держат на одном из секретных объектов, о которых мы только что говорили?
Переглянувшись с Федором, который хмыкнул в бороду, покачав головой: вот, мол, какие догадливые попадаются, Леонид решил открыться Михаилу, поэтому он молча достал из нагрудного кармана уже слегка слежавшееся письмо Есении и протянул его ему.
Михаил взял письмо, аккуратно развернул и, подсев ближе к свету, принялся читать. Где-то на середине письма он поднял глаза, обвел Федора и Леонида потрясенным взглядом со словами: «Так вот оно что!» и опять углубился в чтение. На щеках его выступил румянец.
Закончив читать, он вскочил и забегал по комнате. Федор убрал ноги под стул, чтобы бегавший в ажиотаже Михаил не зацепился.
А тот бегал, не замечая ничего, и только повторял:
– Вот где собака зарылась, вот где собака зарылась…
Леонид с Федором молча наблюдали за ним, потом Леонид, не выдержав, остановил его:
– Прекрати бегать и объясни, что тебя так возбудило?
– Да ведь это же сенсация! – воскликнул Михаил и тут же себе возразил: – Да, но это же невозможно! – и он опять забегал. – Вы поймите, весь мир носится с клонированной овечкой Долли, а у нас тут такое! А на Западе только затевают дискуссию – можно или нельзя клонировать человека, ах, наивные…
– Миша, ты, кстати, не можешь растолковать мне популярно, что такое собственно клонирование и с чем его едят? И чего это ты так переполошился? – спросил Федор, останавливая его и заставив присесть рядом.
Остановившись, Михаил сосредоточенно потер лоб рукой и начал объяснять:
– Собственно клонированием называется процесс изготовления генетически идентичных копий отдельной клетки или организма, хотя в природе существуют так называемые естественные клоны – это однояйцевые близнецы, которые являются генетическими копиями друг друга. Здесь процесс клонирования осуществляется самой природой. Один врач в Штатах решил пойти вслед за природой и немного подтолкнуть ее, когда он взял у одной женщины восьмиклеточный эмбрион, разделил его на восемь отдельных бластомер и подселил их в восемь разных женщин, которые, по идее, должны были впоследствии родить восемь генетически идентичных младенцев. Говорят, его выгнали с работы и лишили лицензии, но дело было сделано. А у нас, еще в 30-е годы, Астауровым был разработан метод термического воздействия, который позволил в результате партеногенеза, то есть без оплодотворения, клонировать личинки тутового шелкопряда, полностью повторяющие генотип матери. Но собственно клонирование, как процесс, о котором сейчас гудит весь мир после известия в журнале «Nature» в феврале 1997 года о рождении овечки Долли, есть процесс переноса генетического материала из одной – донорской – клетки в энуклеированную, то есть освобожденную от собственного ядра, яйцеклетку. В результате этого процесса появляется клон донора. Короче говоря, если из яйцеклетки женщины изъять ее собственное ядро, а на его место вставить ядро клетки другого человека – донора, то женщина выносит и родит клона донора.
– Если это популярно, то, значит, я совсем оглупел на старости лет, – покачал головой Федор. – Но чувствую, что дело тут не чисто.
– Да нет, все понятно, – возразил Леонид. – Кстати, это же напрочь устраняет принятое понятие семьи, да и все другие понятия: «мать», «кровное родство»… Кто же тогда является матерью этого клона? Та женщина, у которой взяли яйцеклетку? Или та, у которой взяли ядерный материал для переноса в освобожденную от собственного ядра яйцеклетку? Или та, которая в итоге выносила и родила этого ребенка-клона?
– Да, тут сложно разобраться, – согласился Михаил. – Помните, по кодексу Наполеона отцом ребенка признается муж родившей женщины, даже если она зачала этого ребенка от другого? И сейчас в случаях экстракорпорального оплодотворения, даже при полном донорстве, когда и яйцеклетка, и сперматозоиды заимствуются в банке клиники, матерью ребенка все равно считается женщина, выносившая и родившая этого ребенка, а его отцом – муж этой женщины.
– Хорошо, а как быть с суррогатным материнством, когда, например, бабушка вынашивает собственного внука за свою дочь? Кто он ей – сын или внук?
– По рождению – сын, а по генетическому материалу – внук, ведь она выступила только своеобразным инкубатором для этого младенца, а исходный материал был взят у ее дочери и зятя.
– Тогда получается, что факт вынашивания и рождение ребенка не делает женщину его матерью, если то, из чего он развился, взято от другой женщины… А женщина, выносившая и родившая ребенка из генного материала, взятого в банке клиники, является всего лишь его приемной матерью, вернее приемной матерью для чьей-то осиротевшей яйцеклеточки или сперматозоидика. Во тоска-а-а…
– Да, тут есть над чем призадуматься… – снова согласился Михаил.
– А если тетке, в ее собственную, освобожденную от ядра яйцеклетку перенесут ядерный материал из ее же соматической клетки, то, получается, что она сама себя трахнет, забеременеет, выносит и родит… саму же себя… или это будет все-таки ее дочь, или сестра-близнец, только с разницей в возрасте?… Блин, у меня мозги совсем в раскорячку встали! Страшные времена грядут! Теперь для продолжения рода человеческого не нужны будут ни мужики, ни соитие. Сбылась мечта амазонок… А как же любовь и наслаждение?! – воскликнул Леонид.
– Ну, не думаю, что все так уж страшно… Мы тоже на что-нибудь сгодимся, – улыбнулся Михаил. – Хотя, если честно признаться, то я тоже морально не готов к такому обороту дела, ведь считается, что клонирование человека это дело далекого будущего, и все только гипотетически обсуждают этические и прочие проблемы, которые могли бы возникнуть при всех этих делах. Ученые считают, что клонирование решило бы проблемы многих бездетных семей, проблемы, связанные с наследственными заболеваниями, а также с выращиванием органов для трансплантации человеку. Но есть много противников этого. Священнослужители заявляют, что у клонов не будет души, хотя не ясно, в чем это будет выражаться и чем это может навредить человечеству. Не думаю, что это означает потерю нравственности… Вон, убийцам наличие души не мешает убивать…
– Люди без души – это нeлюди, – тихо заметил Федор. – Нечистая сила, значит… Через них Сатана глядит в наш мир…
Михаил удивленно оглянулся на него, но продолжил развивать свою мысль, никак не прокомментировав высказывание Федора:
– Меня другое занимает в связи с этим, вот скажите мне: что такое желание человека иметь ребенка? Почему так переживают бездетные люди? Это что, желание продлить себя? Но тогда клонирование – это более идеальный способ увековечить себя. Ведь при обычном зачатии и рождении в ребенке перемешиваются гены обоих родителей, и что из этого микста получится – один Бог знает, а при клонировании – получается почти точная твоя копия. Особенно везет женщинам – они могут выносить и родить свой собственный клон. Вот!
– Паря, а тебе женщина когда-нибудь говорила, что хочет от тебя ребенка? – спросил его Федор.
Михаил замешкался и, покраснев, покачал головой:
– Нет, а что?
– А вот то самое! – снисходительно ответил Федор. – Зеленый ты еще, жизни не нюхал. Женщины своей еще не встретил, той, которая бы захотела от тебя ребенка. Не просто ребенка из каких-то там клеток, а именно твоего пацана или девчонку.
– Но мы же говорим еще и о тех, кто не может сам зачать и родить, им бы все это помогло продолжить свой род, – напомнил ему Михаил.
– Вот что я тебе скажу… – вздохнув, сказал Федор. – В природе мы многое не постигли, а она мудро устроена, тысячелетиями все в ней ладно работает. А теперь человек начинает влезать в ее законы и хочет взять на себя роль творца, когда еще даже жить в ладу с природой не научился. А как зовут того, кто уже пытался стать на место Творца, помните? Кто возомнил себя равным Богу?
– Вы Люцифера имеете в виду? – спросил Михаил.
– Можно и Люцифером его назвать, – согласился Федор. – Ну вот, а если природа не дает женщине ребенка, значит не нужно ей его рожать, значит, если она и выносит его с помощью разных там медицинских вспомоществований, то это все потом обязательно вылезет боком: либо нездоровьем, либо еще чем- нибудь похуже. Лучше уж взять обездоленного ребятенка из детдома и воспитать его в любви и заботе, чем рожать своего урода, которого природа и в мир-то выпускать не хотела.
– Федор, ну ты прямо мракобес какой-то! – возмутился Леонид. – Если по-твоему рассуждать, то и болезни, которые природа насылает на нас, лечить не надо! Помирает человек, например, от аппендицита, и пусть: нечего препятствовать природе! Вдруг он потом что-нибудь натворит, а так помрет в срок – и все спокойны.
– Мы забыли про главное! – остановил его Федор. – Миша, так ты можешь узнать, где проходит конференция? Нам нужно на нее попасть.
– Сейчас позвоню, узнаю, – сказал Михаил и вышел из комнаты.
Через десять минут он вернулся, держа в руке лист с факсом.
– Вот думаю то, что вас интересует: научная конференция по «Медико-генетическим аспектам трансплантологии», открылась сегодня в Институте репродуктивной генетики. Как, вы говорите, зовут вашу знакомую?
– Есения… Есения Викторовна Вербицкая, – ответил Леонид, чувствуя, как у него замирает сердце.
– Есть такая, – кивнул Михаил. – Вот тут указано, что второй день конференции начинается в десять ноль-ноль с доклада доктора медицинских наук Е. В.
