– Мы теряем время, – поторопил их Федор.
– То есть, теперь
– Да что вы мелете? – возмущенно вмешался Леонид. – О каком захвате может идти речь?! Тут дай бог ноги живыми унести! Заводитесь – и ходу! Или вам хочется опять лежать связанными, а то и похуже?
– Угрожаете? – бортинженер зло сощурился.
– Я?! – оторопел Леонид. – Да нет, что вы!
– Лёньша, погоди! – остановил его Федор. – Мужики, времени на раздумье больше нет, посмотрите, – и он указал в иллюминатор на появившиеся вдалеке две армейские машины, направлявшиеся по дороге к вертолетной площадке.
Командир, наконец, приняв решение, коротко отдал приказ, и экипаж в считанные секунды занял свои места, готовясь к взлету.
Леонид, весь напружинившись, следил в иллюминатор за тем, как машины неумолимо приближались.
«Господи! Спаси и сохрани!» – взмолился он и тут же закричал:
– Да взлетайте же вы, черт бы вас побрал! Перестреляют нас тут всех к чертям собачьим!
Но второй пилот невозмутимо продолжал щелкать какими-то тумблерами, а командир переговаривался по связи с диспетчером, запрашивая разрешение на взлет «во избежание повторного захвата вертолета террористами».
– Тебе, кстати, привет от вашего и нашего освободителя, – услышал Леонид его слова, обращаемые к невидимому диспетчеру. – Мы доставим одного захваченного бандита, куда следует, а ваши пока пусть разберутся здесь. Без нас бандюкам все равно некуда отсюда деться.
Видимо диспетчер разрешил взлет и пожелал им счастливого пути, потому что командир поблагодарил его, прощаясь, после чего лопасти вертолета дрогнули, качнулись и медленно завращались, с каждым оборотом набирая скорость. Оглушительный рев двигателя ударил по ушам.
Тяжело оторвавшись от земли, «Ми-8» поплыл вверх, пролетая над машинами, уже въезжавшими на противоположный край вертолетной площадки.
Леонид, выглянув в иллюминатор с другого борта, увидел, как из машин высыпали солдаты.
«Только бы стрелять не начали!» – испуганно подумал он, представляя, как пули пробивают бензобак вертолета и они взрываются, на какое-то время согрев ледяное окружающее пространство.
Но никто не стал их обстреливать, и вертолет беспрепятственно поднимался все выше. С высоты вся секретная долина была видна, как на ладони, и очень напоминала Леониду карту, нарисованную Лёней.
Слева, на дороге, ведущей к старой штольне, стояло несколько машин, бегали какие-то люди. Видимо, здесь шел тот самый бой, о котором говорил Федор, но сверху он смотрелся, как игрушечное невсамделишное действо.
Леонид не успел еще все рассмотреть, как вертолет уже оказался над сопками и, перевалив их, полетел над тайгой.
«Кажется, вырвались, – с облегчением подумал Леонид, откидываясь на сиденье и закрывая глаза. – Эх, горяченького бы чайку сейчас для полноты счастья…»
Усталость последних двух суток, замешанная на нервном напряжении, навалилась на него в виде какого-то дремотного отупения, но, промерзнув до костей в «засаде», он никак не мог согреться и уснуть. Однако вскоре в вертолете потеплело, и Леонид, сморившись, погрузился в тяжелый, без каких-либо видений, сон.
Он, видимо, проспал не менее четырех часов, потому что, когда его растолкал Федор, они уже подлетали к Новосибирскому аэропорту местного сообщения, находящемуся на северной окраине города.
Сообщив обстоятельства диспетчерской службе и получив разрешение на экстренную посадку, командир посадил вертолет в указанной ему зоне.
Поблагодарив летчиков за доставку и пожелав им удачи, Федор с Леонидом быстро выпрыгнули из вертолета и торопливо направились к концу летного поля. Издалека уже была слышна сирена мчавшейся к вертолету милицейской машины.
– Не беги, иди спокойно, – сказал Федор, шагая уверенной широкой поступью человека, имеющего право здесь находиться.
На счастье им попался стоящий заправщик, и они смогли пройти большую часть пути, как бы отгородившись им от вертолета.
Уже на краю поля они оглянулись посмотреть, что происходит сзади, и как раз успели увидеть, как люди в форме выводили из вертолета бандита и засовывали его в машину.
– Ну, теперь ходу, – сказал Федор. – Возьмем машину и рванем по Красному, а там выедем на Ипподромскую магистраль, где живет Миша.
– А если его сейчас нет дома? – спросил Леонид.
– Найдем, где перекантоваться до вечера, – успокоил его Федор. – Только терять время жалко, вдруг Миша дома.
– Так давай ему позвоним, – предложил Леонид. – Ты его телефон знаешь?
– Знаю, да где сейчас бегать искать телефон… – отверг его идею Федор, торопливо двигаясь в сторону проспекта.
– А про это ты забыл?… – спросил его Леонид, вытаскивая из внутреннего кармана трофейный спутниковый телефон.
– Точно, забыл, – сказал Федор, забирая у него телефон и вытаскивая антенну.
Михаил ответил сразу.
– Миша, привет, это дядя Федор, – поздоровался Федор. – Ты чем там занимаешься?… Да, мне нужно с тобой срочно повидаться… Ага, добреньки, жди. Только я буду не один…
Отключив телефон, он посмотрел на Леонида:
– Все путем, поехали, он нас ждет.
Они вышли на дорогу.
Через полчаса они были уже у нужного им дома.
Поднявшись на пятый этаж, они подошли к обшитой дерматином двери, и Федор нажал кнопку звонка.
– Входите, открыто! – послышался из-за нее молодой мужской голос.
Толкнув дверь, они вошли в тесную прихожую, заставленную ящиками и пачками газет, перетянутыми бечевкой.
– Дядь Федь, проходите на кухню, я тут! – опять донесся тот же голос.
В квартире стоял запах жарящегося лука и еще чего-то вкусного.
– Давай, раздевайся, – пригласил Леонида Федор, снимая верхнюю одежду и валенки.
Из– за кухонной двери показался парень лет тридцати в тельняшке, джинсах и тапках на босу ногу. Рукава его тельняшки были завернуты, на поясе повязан фартук.
– Здравствуйте, – приветствовал он. – Извините, что так встречаю, но у меня там лук подгорает. Скоро обед будет готов, мойте пока руки. Небось, есть хотите.
И он опять скрылся на кухне.
Леонид потянул носом вкусный запах, доносящийся из кухни, и услышал, как в животе у него заурчало.
– Пошли уж, коли хозяин приглашает, – усмехнулся Федор, тоже услышавший этот зов голодного чрева.
Вымыв руки, они прошли на кухню, где Михаил колдовал над большой чугунной сковородой, которая была до краев наполнена жарящимся луком и морковью.
«Куда ему столько?» – удивился Леонид.
Но когда через несколько минут они приступили к трапезе, он оценил Мишины усилия, с удовольствием уплетая борщ с большим ломтем хлеба, на котором высокой горкой лежал поджаристый золотистый лук. Леонид, немало поевший на своем веку деревенской пищи, никогда даже не предполагал, что бутерброды с луком – это так вкусно!
– Потрясающе! – похвалил он Михаила, закатив в восторге глаза.
– На здоровье! – откликнулся тот.
Познакомились они уже после обеда, когда Михаил проводил их в большую комнату.
– Так чего вы хотели меня видеть, дядь Федь? – поинтересовался Михаил с любопытством.
– Да хотел узнать у тебя, не знаешь ли ты, в каком институте в Академе занимаются генетикой? Там сейчас должна проходить научная конференция, – объяснил ему Федор.
Михаил удивленно посмотрел на него.
– Вот не знал, что вы интересуетесь проблемами генетики… – протянул он.
– Да это не я, а вот Леонид интересуется, – усмехнулся тот. – Хочет на конференцию попасть…
– Миша, мы тут поразились, когда прочли в одном из январских выпусков вашей газеты статью[9] о том, что у вас в Новосибирске были получены какие-то мышиные химеры, причем способом, близким к клонированию, да еще чуть ли не по разработкам 1973 года, – объяснил Леонид. – Это, действительно, поразительно! До какого же уровня дошла наука, которую в нашей стране так долго притесняли! Ведь всех же ученых разогнали! А сейчас еще и денег на науку выделяют крохи, и тем не менее…
– А я ничему не удивляюсь! – ответил Михаил, и почему-то понизив голос, продолжил: – Знаете, тут начали просачиваться кое-какие сведения, дающие основание полагать, что когда при Сталине начались гонения на генетику, некоторых из тех, кого забирали и, как будто бы расстреливали, на самом деле оставляли в живых. Их увозили на секретные объекты, где они уже без имен и биографий продолжали работать до самой своей смерти, осуществляя обезличенные научные открытия, о многих из которых мы еще, наверное, долго не узнаем.
– И что, действительно, есть этому подтверждение? – спросил Федор, бросив взгляд на Леонида.
– Наверняка, есть… – серьезно сказал Михаил. – Впрочем, это коснулось не только генетики… Давно известно, что основные разработки в космической и авиационной сферах были осуществлены в стенах закрытых учреждений именно заключенными. Это было выгодно и экономически – платить за работу не нужно, и давало возможность сохранения высокой степени секретности… Да что там говорить – большинство «великих строек» страны и ее восстановление после войны осуществлялись за счет труда огромной армии политических заключенных. Соцлагерь… лагерь и был… А академик Лысенко, селекционная теория которого, опирающаяся на фактор воспитания, вызывала всегда, а сейчас особенно, недоумение и смех, похоже, был всего лишь прикрывающей фигурой. Кто-то из серых кардиналов Сталина однажды осознал гигантские перспективы генетики и решил ее напрочь засекретить. И, наверняка, выбирая отвлекающую стратегию, специально выбрал и вознес на пьедестал официальной науки носителя совершенно бредовых теорий, из-за которых никто в мире не смог бы заподозрить, что в
