– Ниночка, доброе утро! – поздоровался он, услышав голос его жены. – Разбудите-ка мне вашего мужа. Ах, он уже встал? Замечательно!
Дождавшись, когда трубку возьмет Петраков, он сказал:
– Володя, быстро собирайся и жди меня в кабинете! Я скоро буду.
– Хорошо, Сергей Сергеевич! – откликнулся тот.
Положив трубку, Круглов сходил в туалет, набрал в графин холодной воды и, вернувшись в кабинет, окатил все еще храпящего в кресле Гуреева. Тот с диким ором и матом подскочил в кресле, отмахиваясь от льющейся на него струи.
– Просыпайся, тетерев! – брезгливо приказал Круглов. – Хорош спать, пора начальству докладываться…
Гуреев уставился на него ничего не понимающими глазами, потом выпрямился в кресле, приходя в себя после сна.
– Я своему еще ночью доложился, сразу, как приехал, – сказал он осипшим голосом, стряхивая воду с волос. – Потому и нажрался, что такого выслушал!
Круглов удивленно посмотрел на него: «Надо же… наш пострел везде поспел!».
– Ну и что же тебе такого сказали? – поинтересовался он, подозрительно сощурив глаза.
– Не все ли тебе равно? – понизив голос и бросив взгляд по сторонам, проворчал Гуреев. – Ты завтра отсюда свалишь, и больше тебя ничего не касается, а я здесь сам уж как-нибудь с ситуацией разберусь… – и он отвел нехорошо блеснувшие глаза.
Круглову не понравился этот блеск.
– Гуреев, я тебя предупреждаю: если ты задумал все свалить на меня, то тебе лучше повременить с этим дня четыре после моего отъезда, – в голосе Круглова зазвучали угрожающие нотки. – Если не выдержишь этот срок – я тебя и с того света достану… Верь моему слову!
– Ладно, не закипай!.. – лениво перебил его Гуреев. – Нам с тобой ссориться ни к чему, езжай ты отсюда с Богом! Я тебе искренне желаю удачи! Я помню, как мы с тобой договорились, не беспокойся!
– Ну, смотри! – сказал Круглов, направляясь к двери, чтобы уже от себя связаться со своим начальством.
Предстоял неприятный разговор, но поскольку Круглов относил его к последним неприятностям, то предстоящий рапорт его не особенно волновал, и не через такое проходил раньше…
Выходя из конторы, Круглов столкнулся в дверях с Фатейкиным. У того было «перевернутое» с похмелья лицо, но он был трезв и чисто выбрит.
– Значит так, я завтра уезжаю в «головняк» на три дня, – сказал ему Круглов. – Вместо меня останется Петраков, нужно обстоятельно подготовиться к приезду комиссии, так что днем в три часа – ко мне в кабинет на совещание. Тебе предстоит держать рудник под неусыпным надзором. А сейчас отправляйся к Васюкову, спроси, как у него там дела. Если он закончил, заключение – мне на стол.
– Слушаюсь! – козырнул Фатейкин, отступая в сторону.
Прогрев выстуженную за несколько морозных часов машину, Круглов поехал на комплекс.
К вечеру у него уже было все подготовлено к отъезду. Все распоряжения были отданы, все звонки сделаны. Как он и предполагал, ЧП на руднике вызвало страшный переполох не только у рудничного начальства, но и в Конторе. Так что в ближайшее время ожидался приезд расширенной комиссии, однако, Круглов надеялся, что она его уже не застанет. Все разрешающие бумаги на вывоз Есении на конференцию у него были заранее заготовлены и уже на руках. И он постарался ничем не напоминать об этой поездке, чтобы ее не отменили в последний момент.
У него осталось только два невыполненных дела, которые он задумал еще тогда, когда ему пришла в голову мысль «уходить» из Озерного. Но их нужно было сделать не раньше, чем за несколько часов до отлета, то есть, как можно позже… Похоже, что время для их выполнения пришло…
Круглов подошел к сейфу и, открыв его, вытащил из темной глубины черный баллончик. После чего, захлопнув дверь в кабинет и пройдя по коридору до лифтов, которые вели в подземную часть комплекса, кивнул охраннику. Тот с готовностью нажал на кнопку, и дверь лифта поползла в сторону. Круглов шагнул внутрь и, подождав, пока дверь закроется, нажал кнопку спуска на пятый уровень.
Там, глубоко внизу, прямо под озером, находился машинный зал, в котором находились электронные «мозги» комплекса. Эти «мозги» содержали полную информацию о проводимых в Озерном работах, они же управляли и всеми системами комплекса, как наружными, так и подземными.
Круглов обычно сам производил здесь вечерний обход, исключая дни командировок, когда его заменял Петраков.
Выйдя из лифта, Круглов пошел по длинному коридору-тоннелю, ведущему под озеро. Неоновые лампы освещали ему путь, а по всему маршруту следования камеры слежения провожали его своим равнодушным стеклянным глазом. Впрочем, следить было особо не за кем – сюда, на пятый уровень, вход был разрешен только пятерым на комплексе, включая Круглова, они же только и знали код доступа в машинный зал.
Добравшись до места, Круглов вошел в тамбур перед машинным залом. Здесь был последний контроль доступа. Он ввёл код и положил обе руки на сканер, ожидая, когда раздастся характерный звук, напоминающий звук камертона, и тяжелая дверь откроется. Если бы он ошибся с кодом или система контроля не распознала бы его данных, то тамбур автоматически был бы заблокирован, а стоящего в нем нарушителя вызволила бы только охрана. Вернее, не вызволила, а повязала…
Несмотря на многолетнюю практику, Круглов всегда немного напрягался во время этой процедуры, но сейчас он чувствовал себя совершенно спокойно и даже усмехнулся про себя: «Надо же, и на этот раз все нормально», когда дверь медленно отъехала в сторону, приглашая его войти.
В машинном зале, спиной ко входу, перед семнадцатидюймовым монитором сидел в наушниках программист Евгений Шкирятов. Притопывая ногой в такт льющейся из плеера музыки, он сосредоточенно поглощал бутерброд, судя по запаху – с рыбой, и запивал его кофе прямо из термоса.
Круглова передернуло. Его питерская бабушка очень любила селедочное масло. Она покупала его к праздникам в Елисеевском магазине и заставляла внука пить чай с булкой, щедро намазанной этим маслом. Горячий чай, смешиваясь с селедочным маслом, выделял из него стойкий привкус рыбьего жира, отчего маленький Сережа, не выдерживая такой пытки, выплевывал все изо рта обратно в чашку. За что и был жестоко бит хлопушкой для мух, оставлявшей на его ягодицах красные прямоугольные отметины.
– Опять жрешь, Женька! – хлопнул Круглов Шкирятова по плечу, от чего тот испуганно подскочил. – Ты же на боевом посту!
– Сергей Сергеевич, вы меня напугали! – вставая, сказал программист и предложил: – Угощайтесь!
Но Круглов, снова содрогнувшись от отвращения, отказался.
Пожав плечами, Шкирятов опустился обратно на стул и продолжил трапезу. Несмотря на то, он что был капитаном ФСБ, он так и не научился соблюдать субординацию, относясь с пиететом только к своим компьютерным ящикам. Было ему уже далеко за сорок, хотя на вид он был совершенно неопределенного возраста. Курносое лицо, лопоухость и большие круглые голубые глаза, казавшиеся огромными из-за толстых стекол сильных очков, придавали ему какой-то детский вид. Закончив Баумановское училище, он всю жизнь занимался компьютерами, и еще помнил те времена, когда один компьютер занимал целую комнату.
Семь лет назад Шкирятова порекомендовали к отправке в Озерный, хотя руководство относилось к нему весьма скептически. Он вел слишком замкнутый образ жизни и совершенно не обращал внимания на женщин, как будто страстная увлеченность компьютерами и программированием заменяли ему влюбленность, отчего Шкирятова все и воспринимали, как весьма странного человека. И вот однажды одному из его непосредственных кураторов пришла в голову мысль, что «такой человек не затоскует в малонаселенном и отрезанном от мира объекте», и он предложил отправить Шкирятова в Озерный, где «затосковывание» сотрудников существенно сказывалось на «производительности труда». Так Шкирятов попал на комплекс, где он, как от него и ожидали, моментально прижился, хотя, возможно, что за большим наплывом работы он просто не заметил изменения обстановки. Просиживая перед монитором часами, он мог не спать, не мыться, от него всегда припахивало потом и давно не чистыми ногами, но работал он, как вол.
Круглов несколько раз за свою жизнь сталкивался с такими же одержимыми и сделал для себя вывод, что программист – это вечно грязный, вонючий неряха с безумным взглядом и совершенно съехавшими мозгами. Впрочем, в своем деле Шкирятов был асом. Поселившись в Озерном, он в первые же месяцы проделал титаническую работу, не только наладив компьютерное управление всем «хозяйством» комплекса, но и создав компьютерную базу данных архива комплекса и хранилища ДНК с поисковой системой и другими необходимыми для работы параметрами. Как раз результатами его работы Круглов и хотел сейчас воспользоваться.
– Чего это вы с обходом сегодня так поздно? – спросил его Шкирятов, глянув на часы.
– Да дел было много, – уклончиво ответил Круглов. – Я завтра с Есенией Викторовной улетаю в «головняк» на конференцию.
– Я в курсе, – кивнул Евгений. – У меня здесь, в принципе, все в порядке, можете не беспокоиться. Враг не пройдет!
– Это хорошо, но я все-таки для успокоения совести сам пройдусь, – усмехнувшись, сказал Круглов, и пошел вдоль громоздящейся вокруг аппаратуры, подмигивающей ему разноцветными огоньками.
Нащупав в кармане баллончик с газом, Круглов медленно обошел помещение, а потом незаметно положил баллончик между двух тумб, предварительно активизировав таймер. После чего, не спеша направился к выходу. Хлопнув на ходу Шкирятова по плечу, он попрощался с ним и, выйдя за дверь, плотно прикрыл ее за собой.
Пройдя по коридору в угол, который, как он давно знал, не попадал в поле видимости ни одной из камер слежения, Круглов подождал десять минут, а потом, надев респиратор, вновь вернулся к двери в машинный зал и, набрав код, вошел внутрь.
Шкирятов спал, уронив голову на клавиатуру, отчего на экране монитора полз нескончаемый ручеек из знаков, попавших в «зону давления» его головы. Круглов осторожно вытащил клавиатуру из-под Шкирятова и отодвинул ее в сторону, освобождая часть стола для расслабившегося программиста. После чего, поколдовав у компьютера, он отдал команду произвести двойную очистку воздуха в машинном зале. Когда команда была выполнена, о чем незамедлительно было отрапортовано услужливой программой, Круглов снял респиратор и удалил все следы своего вмешательства в систему очистки воздуха, а также то, что он дважды входил в зал. Потом, осторожно вынув из большого внутреннего кармана пакетик с жестким диском, он разорвал упаковку и направился к суперкомпьютеру. Подключившись к нему и набрав тройные пароли доступа, он просмотрел каталоги и удовлетворенно кивнул: здесь была полностью изложена ППРГСН с именами ученых, участвующих в ее осуществлении за все десятилетия существования комплекса, доклады, описание проведенных работ, перечень лиц, чьи клоны были получены в лабораториях и родильном блоке клиники комплекса, архив и база данных хранилища ДНК с полным досье на каждого донора.
Улыбнувшись, Круглов открыл крышку суперкомпьютера, и через несколько минут эта уникальная информация потекла на его хард-диск, соединенный с винчестером-«аборигеном»…
С удовлетворением прислушиваясь к «похрустыванию» компьютера, трудящегося над перепиской информации, Круглов сел на стул рядом со спящим Шкирятовым и, сняв с него наушники, приложил их к уху – плеер выдавал какую-то странную музыку, напоминающую индийские раги. Круглов поймал себя на том, что вскоре тоже начал притопывать в такт, совсем как Шкирятов до этого. Усмехнувшись, он поводил глазами и шеей, изображая индийскую танцовщицу, но, увидев свое отражение в стекле, разгораживающем зал на несколько частей, хмыкнул и, нацепив наушники обратно на Шкирятова, решил походить по залу,
