– Тебя как зовут? – спросил он у девушки.
– Женя… – ответила та.
– Женя, а выпить у тебя найдется?
– Что? – недоуменно переспросила она.
– Ну, водка, коньяк… есть?
– В баре стоит бутылка коньяка, вроде бы… – показав на мебельную стенку, неуверенно ответила девушка.
Козак подвел ее к бару:
– Достань, пожалуйста!
Девушка открыла бар и слегка дрожащей рукой вытащила оттуда едва початую бутылку «Хеннеси».
– Неслабо! – оценил Козак, вспомнив времена, когда самым крутым коньяком из «не наших» считался «Наполеон», стоивший пол месячной зарплаты. Теперь цены на стильное загранпитье превышали прожиточный минимум в несколько раз…
– Посиди пока здесь, – предложил он, слегка подтолкнув девушку к тахте.
Одним движением он открыл бутылку и, присев рядом с Женей, сказал:
– На-ка, выпей!
– Не хочу, – помотала та головой, отшатываясь. – Не люблю…
– Придется полюбить! – в нетерпеливом голосе Козака прозвучали жесткие нотки.
Девушка обреченно потянулась за бутылкой, но Козак сам поднес ее ко рту Жени и влил ей прямо из горлышка в рот изрядную порцию.
– Глотай быстрее! – приказал он, глядя, как у девушки расширяются глаза.
Та сделала два больших глотка и скривилась, отворачиваясь. Часть коньяка пролилась и потекла по ее подбородку. Козак быстрым движением слизнул текущие по ее коже капли, и опять почувствовал возбуждение.
– Выпей еще немного! – сказал он, на этот раз воздержавшись от поцелуя.
– Я не могу… – попыталась отвернуться девушка. – У меня во рту пупырышки вскочили.
– Надо их утопить, – пошутил Козак. – Давай, давай, еще пару глоточков.
Она покорно отпила из бутылки два глотка и жалобно посмотрела на Козака.
– Ну ладно, пока достаточно, – смилостивился он. – Будем знакомы – меня зовут Коля, и давай сразу на «ты»! Считай, что на брудершафт мы уже выпили.
В этот момент в дверь раздался звонок.
– Ты кого-нибудь ждешь? – спросил Козак, напрягаясь.
Женя опять потеряла дар речи, отрицательно помотав головой.
– Раздевайся!
– Что?! – ее глаза стали в пол-лица.
– Раздевайся, а сверху на голое тело накинешь какой-нибудь халатик, – приказал Козак, сам лихорадочно разоблачаясь.
Одним движением он скинул и запихнул свои мокрые меховые ботинки и джинсы под тахту, стянул свитер с футболкой и, оставшись в одних плавках, глянул на Женю.
Та стояла, оцепенев, а в дверь уже звонили не переставая.
– Ну что же ты! – рассердился Козак, грубо стаскивая с нее платье, благо оно легко снималось через голову.
Не обращая внимания на прелести Жени, он быстрым движением расстегнул ее бюстгальтер и сбросил его на тахту. Потом, присев перед девушкой, он стащил с нее трусики из набора «неделька», через которые она покорно переступила, когда они упали на пол. Перед тем, как Женя смущенно повернулась к нему спиной, а вернее той частью тела, которая была несколько ниже и ни в чем не уступала своему центральному фасаду, Козак на мгновение увидел у своего лица темный треугольничек меж ее бедер.
– Крикни: «Кто там?» – попросил он, отгоняя соблазнительную картинку и, резко выпрямившись, подтолкнул Женю к двери в коридор.
– Кто там? – неожиданно сильно выкрикнула Женя в направлении входной двери.
– Милиция… Откройте пожалуйста, у нас к вам несколько вопросов, – донесся вежливый молодой мужской голос с лестничной площадки.
– Скажи, что ты не одета, пусть подождут, – прошептал Жене на ухо Козак.
Та неожиданно повторила эту фразу с таким кокетством, что Козак изумленно уставился на девушку. А Женя, вдруг выскользнув из его рук, подошла к шкафу и, распахнув дверцу, сняла с вешалки черный пеньюар. Не спеша накинув его на свое обнаженное тело, она, слегка качнулась, а потом, бросив взгляд на тахту, несколько секунд помедлила в раздумье и вытащила из шкафа простыню, подушку и плед.
– Надеюсь, сам постелить сможешь? – спросила она у Козака, без смущения глядя ему в глаза.
– Смогу, но…
– Не бойся, не выдам! – оборвала она его. – Это ведь тебя ищут?
Он молчал, во все глаза глядя на словно подмененную девушку – как будто ее предыдущий образ сняли вместе с одеждой – никакого тебе страха, никакого смущения! Видимо, верно сказал когда-то Геродот: «Вместе с одеждой женщина совлекает с себя стыд»… Или это коньяк так раскрепощающе на нее подействовал?… Стоит себе эдак дерзко, поблескивая белым стройным телом сквозь черный капрон какого-то чересчур блядского пеньюара…
– Ложись… Коля… – с усмешкой сказала Женя, явно польщенная его реакцией. – Я с ними быстро разберусь. Так что готовься отблагодарить… – и она, многозначительно посмотрев на Козака, направилась к двери.
«Во попал!!!» – потрясенно подумал он, лихорадочно расправляя на тахте простыню. Он едва успел завалиться под плед, как в дверь опять настойчиво позвонили.
– Иду-у… – пропела Женя, подходя к двери и, предварительно набросив цепочку, открыла ее. – Что случилось?
Козак прислушался, но ответ последовал не сразу, видимо, милиционеры ошалели, увидев перед собой полуобнаженную красотку.
– Вы не видели сейчас вашего соседа снизу? – наконец раздался смущенный мужской голос.
«Точно ошалели!» – развеселился Козак.
– Какого соседа вы имеете в виду? – игриво поинтересовалась Женя и тут же добавила, не давая никому ответить: – Впрочем, я бы никого сейчас все равно не увидела, у меня сейчас в сфере внимания находятся куда более интереснык вещи…
«На этом месте она должна томно провести рукой по всему телу…» – режиссировал Козак, прислушиваясь к происходящему и жалея, что не может этого увидеть.
– В квартире есть посторонние? – пытаясь напустить на себя строгость, спросил все тот же голос, но ему это плохо удалось, потому что «посторонние» прозвучали у него почти так же фривольно, как Женины «достойные вещи»…
– Смотря кого называть посторонним… – проворковала Женя. – Вот вы свою любимую можете назвать посторонней?…
– Гражданка, отвечайте по существу! – перебил ее другой голос, более грубый и старше: видимо, подошел кто-то починовнее.
– Я и отвечаю: я в квартире не одна, а со своим возлюбленным, – оскорбленно ответила Женя.
– Мы бы хотели на него посмотреть! – жестко сказал старший милиционер.
– Коля, тут тебя хотят видеть! – крикнула Женя и со смехом добавила, давая Козаку время принять решение: – Милый, ты бы накинул на себя что-нибудь, не стоит смущать людей своей мужественной обнаженностью…
Козак, взъерошив волосы, натянул на себя плед, под которым на всякий случай спрятал пистолет, и выглянул в коридор.
Женя, привалившись к стене, стояла, выставив в щель между дверью и косяком ножку в разрезе пеньюара на обозрение двух милиционеров и старухи, маячившей за их спиной.
«Это, небось, та грымза, которая приняла меня за Кондратюка», – догадался Козак, подходя к Жене.
– Ну что тут у нас? – даже не взглянув на милиционеров, спросил он, обнимая Женю и зарываясь лицом в ее волосы. – Разбирайся скорее и пойдем, я уже совсем заждался, – и он несколько раз поцеловал Женю в шею, недвусмысленно демонстрируя свое нетерпение.
– Это он? – спросил старший милиционер, поворачиваясь к старухе.
– Нет. В первый раз вижу, тот повыше будет, – ответила уже знакомым голосом та, и брезгливо поджав губы, процедила: – Не думала я, Женя, что ты так себя можешь вести…
– Извините, гражданочка, за беспокойство! – оборвал обещавшие затянуться стариковские нравоучения старший милиционер и попросил Женю: – Если вдруг увидите вашего соседа снизу, Кондратюка, сразу же сообщите нам в районное отделение милиции, хорошо?
– Непременно! – воскликнула Женя и шутливо козырнула.
Закрывая дверь, Козак успел заметить сожалеющий и словно прощающийся взгляд, которым окинул тело Жени второй, более молодой милиционер. Однако Козак ничего не успел подумать по этому поводу, потому что как только дверь захлопнулась, Женя налетела на него, и со словами: «Пришел час расплаты!» впилась в его губы таким жгучим поцелуем, что он в первый момент буквально оторопел. Позже, отвечая на ее поцелуи с пьянящим привкусом коньяка и чувствуя нешуточный напор этого явно подмененного тела Жени, он все-таки не мог отделаться от мысли, что ему не следует здесь задерживаться, чтобы не потерять Кондратюка совсем… Однако осознавая, что его сейчас не оттянуть от Жени и портальным краном, он философски перефразировал про себя известное изречение: «Никогда не знаешь,
Глава пятая
Когда Кондратюк вернулся в гостиную с четырьмя чашками и большой дымящейся турой с кофе, все уже было решено.
– Мы согласны, – сказал за всех Леонид. – Только нам нужно знать подробности нашего побега, действовать вслепую мы не будем.
– Конечно, конечно, – разливая по чашечкам кофе, сказал Кондратюк. – Во-первых, нужно решить вопрос с паспортами, иначе авиабилеты купить мы не сможем. Поэтому мы сейчас быстро пьем кофе, и я вас всех сфотографирую. У меня здесь есть для этого все необходимое оборудование. А обсудим все по дороге. Нам добираться до нужного места несколько часов. Надеюсь, что дороги еще не перекрыты.
– Эх, черт подери! – покачал головой Федор. – Жаль, что мой «козелок» остался в… – и, взглянув на сразу навострившего уши Филиппа, оборвал себя на