— Ах, да, твой брат. Некрасивая история вышла. Я очень любил твоего отца и, если бы знал о случившемся, обязательно помог бы тебе. Это слабое утешение, я понимаю. Хочу лишь попросить прощения за Джеффри. В него прямо-таки дьявол вселился. Я ничего не могу с ним поделать, да и сам он не пытается измениться. Мы с его матерью развелись, когда мальчики были совсем маленькими, и каждый взял себе по сыну. Джеф был ее любимцем, и она его безбожно избаловала. В детстве она никогда не наказывала его, а потом уже было поздно. С Джерродом я не знал хлопот, не считая тех, которые доставляет любой подросток. Мне всегда хотелось помочь и второму сыну, как-то повлиять на него, но он со временем только отдалялся от меня. Часто я задавался вопросом, каким бы он вырос, если бы жил со мной. Мог бы он стать лучше?
— Он бы прикинулся благовоспитанным мальчиком, а это было бы еще хуже, — поморщился Джеррод. — Тебе не следует ни в чем упрекать себя. Просто он родился таким необузданным.
Грейсон-старший положил руку ему на плечо.
— Я знаю, сын. Но, несмотря ни на что, мы его любим и прощаем все выходки. Однако попомни мое слово, когда-нибудь он зайдет слишком далеко и совершит то, чего не сможет простить даже его собственная семья. Не скажу, что я с нетерпением жду этого дня. — Он тяжело вздохнул, посмотрел на Камиллу и улыбнулся. — Но мы говорили о собаках. Они тебе понравятся. Чуть позже Джеррод познакомит тебя с ними, и мы сможем выпустить их из кабинета.
Из кухни вернулась Элен с подносом и подала каждому чашку чая.
— Кстати, насчет собак. Самое главное, чтобы они не зализали тебя до смерти, — сухо сказала она. — Джеррод, мы отвели вам большую комнату для гостей. Ваши вещи уже наверху, а уж как их лучше разместить — это твоя забота.
Камилла оглянулась на мужа. Тот улыбался, хотя несколько натянуто.
— Спасибо, Элен. Мы попьем чаю, а потом поднимемся и распакуем чемоданы.
Еще через четверть часа они с Камиллой стояли у дверей спальни.
— Вот наша комната, — сухо сказал Джеррод и как-то странно усмехнулся. Распахнув дверь, он пропустил жену вперед.
Камилла переступила порог и остолбенела. Так вот почему он усмехался! Это была красивая комната, выдержанная в веселых весенних тонах, но с одной единственной кроватью.
Джеррод закрыл за ней дверь.
— Прости, я не мог ничего поделать. Но я надеюсь, что ты меня больше не боишься, да и кровать такая большая, что можно спать, не прикасаясь друг к другу.
— Да, это точно, — согласилась она и подошла к окну, притворившись, будто любуется видом заснеженного сада. У нее перехватило горло — не от мысли, что ей придется спать в одной постели с мужем, а от чего-то еще. В стекле за ее спиной появилось отражение Джеррода. Он осторожно положил руки ей на плечи, и по телу ее растеклось тепло. Напряжение спало. Глаза их встретились в стекле, и он улыбнулся.
— Я буду, как рыцарь, который спал, положив между собой и дамой обоюдоострый меч, — сказал он глухо.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Камилла.
Джеррод опустил руки и отошел в сторону.
— Только одно: тебе не стоит опасаться моих приставаний.
Румянец смущения залил ее щеки.
— Ага… Понятно.
Наклонив голову, она проскользнула мимо него к своим чемоданам. Ну и глупа же ты, Камилла, корила она себя. Он же ясно дал понять, что не интересуется тобой. Что ж, оцени его предупредительность и ничем не выдай, как сильно уязвило тебя его решение.
Она деланно рассмеялась.
— У меня словно камень с сердца упал. Займусь разборкой вещей. Могу и твои разобрать, если хочешь, — громко заговорила она, пытаясь заглушить боль, причиненную его словами.
