Снова жуткий, потусторонний вой.
Эта песнь мертвых словно затягивала разум, звала последовать за замогильными «певцами». Мысли плавились, как свеча, хотелось одного – выбраться из здания… Да вон, хоть в окно прыгнуть – и присоединиться к ним.
А потом Жене показалось, что хриплые завывания складываются в до боли знакомую мелодию без слов. Мелодию той песни, которую девушка так часто слышала в детстве. Ту, которую частенько сама напевала по ночам.
зазвучал женский голос. Такой знакомый – но такой… чужой. В нем не было ни тепла, ни ласковых интонаций, ни материнской любви… Просто бесстрастный, лишенный эмоций голос заунывно тянул песню на одной ноте. От этого становилось жутко…
Еще раз окинув взглядом толпу, Женя увидела… маму. Да, девушка плохо помнила ее, но не могла не узнать. Те же глаза, те же заплетенные в косу рыжие волосы с ранней сединой…
Мама остановилась, глядя на Женю, она протягивала к ней руки и улыбалась… и продолжала петь – все так же заунывно и бесстрастно. Но глаза ее смотрели на дочь с любовью, она словно звала девушку…
И Женя не выдержала. Она посмотрела вниз. Отлично, высокая груда битого кирпича как раз под окнами, можно спрыгнуть… Ноги больно ударились о кирпичные осколки, но это было уже неважно. Главное, поскорее броситься в объятия матери…
Когда Ленька проснулся, солнце уже высоко стояло над горизонтом.
– Проспал, – сделал вывод парень. Тут же мелькнула другая мысль: а ведь свою смену этой ночью он не стоял… – Женек, чего ты меня не разбудила?
Осмотревшись, Ленька понял, что сестры рядом нет. – Жень? Что за шутки? Женек, хватит дурачиться, это не смешно! Выходи!!!
Дверной проем по-прежнему загорожен железным листом. Рюкзак сестры валялся там же, где она его вчера оставила, рядом на полу стояла потухшая керосиновая лампа, все вещи Жени на местах… А самой сестры нигде не было.
Подумав, что, возможно, у нее были утренние причины, чтобы выйти наружу, Ленька решил подождать. Но как она могла покинуть здание, если дверной проем по-прежнему загорожен? Хотя… Кто знает. Подождав некоторое время, парень снова позвал сестру, но никто не откликнулся.
– Что за черт? – Ленька взял стоявший у стены автомат, проверил и, отодвинув закрывавший выход лист железа, высунулся в коридор. Прислушался.
– Женя? – позвал он неуверенно.
Тишина.
Держа оружие наготове, Леня обошел здание, заглядывая во все углы, но сестры нигде не было. Женя просто пропала.
Леня вышел из здания. Вот высокая груда битого кирпича прямо под окном их убежища… убежища, не оправдавшего себя, раз Женя пропала… Но что могло с ней произойти? Как она пропала из комнаты с железной баррикадой у входа и маленьким окном, в которое ничего крупнее человека не пролезет? Никаких следов борьбы в комнате не было… Складывалось впечатление, будто сестра ушла сама. Но как она ушла, если лист железа на месте? Разве что через окно…
Окно… Груда кирпича… Ну, точно! Она находилась как раз под окном комнаты! И притом была достаточно высокой, чтобы безопасно спрыгнуть на нее из окна… Но если Женя действительно ушла таким способом, то где теперь ее искать?
Леня не знал, что ему делать. Его сестра пропала, ушла неведомо куда. И, скорее всего, еще ночью. Ведь она так и не разбудила брата, когда пришла его смена. Значит, ее уже не было в убежище в это время.
Или она специально не стала его будить, чтобы сбежать?
