верю, что они без них. Хан – не простой воин, наверняка в броне, пусть и трофейной.
– План неплохой. Кому поручим?
– А вот пусть рыцарь с торками и исполняет. Их изба, они там всё знают. А торки лучники отменные.
– Всё, так и делаем, – твёрдо сказал князь. – Ратибор, сними рыцаря с торками от избы хана, всё равно они спать улеглись. Слушать там нечего, пусть гриди избу готовить будут, стрелы на чердаке сложат. Я холопам распоряжусь, чтобы избу натопили, как в бане, да еды для поганых спозаранку приготовили. А дальше дело за тобой, Словята. Сможешь сына освободить – должник я твой. Только в долгу оставаться не привык. А потом уже Ратибор в бой вступит. До утра времени немного, заболтались мы, а между тем полночь уже. Бог в помощь!
Князь встал, Словята и Ратибор пошли исполнять первую часть плана. Личная дружина у Словяты на загляденье, воины – как на подбор.
Князь накинул чёрный шерстяной плащ и поднялся на стену – он сам хотел видеть, как всё пройдёт. Да и как можно в тереме сидеть, когда столь важные дела сейчас начнутся?
Алексей планов князя и бояр не знал, но всеми своими потрохами, интуицией чувствовал, что затевается нечто. Сначала Ратибор появился, Ольбега увёл, что-то шепча ему на ухо. Затем воевода появился снова, палец к губам приложил, рукой призывно махнул. Алексея с торками в их избу увлёк, план рассказал.
Придумке Алексей изумился, но, вникнув в детали, понял, что план вполне осуществим.
– Пилу только где взять?
– Ровно не знаешь! У плотника. Только потом при свече пол в избе осмотри, чтобы нигде опилок не было, не то хан догадается. И стрел побольше принесите, не жалейте их на поганых.
Торки согласно кивнули. Половцев они ненавидели не меньше, чем русские. А теперь появилась возможность поквитаться – да с кем? С самим ханом Итларем и его приближёнными. У них глаза от такой перспективы загорелись.
Уходя, Ратибор подозвал к себе Алексея:
– Дело важное доверяю. Смотри, не подведи, иначе у нас потери большие будут. Торков от себя не отпускай и ни с кем разговаривать не давай.
– Не беспокойся, воевода, всё сделаю.
Не успел Ратибор спешно уйти, как Алексей принялся за дело – впереди предстояла беспокойная ночь.
Тем временем дружинники Словяты по одному выходили из лагеря, выводя в поводу лошадей.
Боярин подошёл к караульному на башне:
– Что в стане половецком?
– Тихо, спят. Но дозорные на конях лагерь объезжают.
Отойдя немного от лагеря, дружинники вскочили на коней и дальше ехали уже открыто, не таясь.
Их увидели, и к ним направились верховые. Словята кафтан боярский да шапку бобровую в тереме у князя оставил, а поверх кольчуги простую шерстяную рубаху натянул.
Когда караул половецкий вплотную подъехал, старший из половцев спросил:
– Кто такие?
– К хану Китану от хана Итларя.
– Зачем?
– Ах ты, собака! Ты себя считаешь равным ханам? И тебе следует передать слова ханские? Ты разве хан?
Боярин ударил половца плёткой по лицу. Тот вскрикнул и закрыл глаза рукой, из-под пальцев зазмеилась кровь. Остальные караульные в страхе отшатнулись. Хан ведь и осерчать может, если узнает о ненужном любопытстве караульного.
Дальше они ехали беспрепятственно.
У самого стана разделились. Десяток гридней по взмаху руки боярина ушёл в сторону, к шатру, в
