Знаешь, сколько у меня денег?» — «Примерно». — «Как грязи, вот сколько. Но жизнью тебе клянусь, я отдал бы все до последнего цента, лишь бы писать, как он».
Наступило молчание.
— Напрасно ты рассказала, — проговорил Пфефферкорн.
— Не сердись, пожалуйста. Я только хочу, чтобы ты знал, как много для него значил.
— Я не сержусь.
Свет на стене сместился. Время пролетело незаметно.
— Мне пора, — сказал Пфефферкорн.
Вернулись в дом. Карлотта велела подогнать прокатную машину. Пфефферкорн поблагодарил Карлотту, чмокнул ее в щеку и пригнулся, садясь в автомобиль.
— Артур…
Пфефферкорн замер, согнутый пополам. С порога наблюдал Боткин.
— А нельзя, скажем, поменять билет? — Карлотта улыбнулась. — Ночные рейсы так изматывают. Лучше хорошенько выспаться и полететь завтра утром. Когда еще выберешься в Калифорнию? Ведь мы даже не поговорили.
— У меня занятия.
— Скажешь, нездоровилось.
— Карлотта…
— Что будет-то? Оставят без обеда, что ли?
— Дело не в том, — ответил он. — У меня студенты.
Карлотта не отводила взгляд.
— Надо сделать пару звонков, — сказал Пфефферкорн.
15
Ужинали в итальянском ресторане, где официанты называли Карлотту по имени. Под превосходную еду даже малопьющий Пфефферкорн легко осилил полбутылки «кьянти».
— Скажи-ка, почему ты сменила фамилию? — спросил он.
— То есть после замужества?
— Нет, вместе с Биллом.
— Не хотелось различаться. А кем бы ты предпочел быть, де Валле или Ковальчиком?
— Логично.
— Знаешь, Билл переживал. Его агент заставил.
— Сейвори?
— Дескать, Ковальчик — нечто непроизносимое.
— И слишком инородное.
— Угу. Видно, Билл не вполне осознавал последствия своего переименования. Знаешь, он даже не предполагал, что книга превратится в серию бестселлеров. Наверное, думал, что через какое-то время опять станет Биллом Ковальчиком, ан не тут-то было.
— Помнится, рассказы, которые он показывал, не имели никакого отношения к этой муре в стиле «кошки-мышки». Нет, чуть ли не авангардизм.
Она кивнула.
— Поэтому его первая книга меня удивила.
— Меня тоже, — сказала Карлотта. — Но, если честно, мне было плевать. Не смотри так. Теперь его книги мне нравятся. Но тогда я триллеры не читала. И сейчас не читаю, только Билловы.
— А что читаешь?
— Да всякую всячину. Чтиво про писаных красавцев в килтах и бледных дев, что трижды в час
