пройти в его офис мимо нее, поэтому замедляю шаг и вопросительно смотрю на секретаршу. Она улыбается.
— Я ведь еще не представилась, — говорит она и встает, чтобы протянуть мне руку. — Я Кэтрин Шепард. Добро пожаловать, мисс Лоусон.
— Очень приятно, — отвечаю я, но не совсем уверена, что ей тоже приятно. Да, она улыбается, но ее улыбка кажется нейтральной и профессиональной. Я не могу понять, что она на самом деле думает обо мне, и это меня нервирует.
— Я могу войти?
— Еще минутку, — просит она и возвращается за свой стол. Берет несколько документов, прикрепленных к папке, и протягивает их мне вместе с ручкой.
— Подпишите это, пожалуйста.
Я проверяю текст. Три страницы мелким шрифтом. Смысл ясен.
— Обязательство о неразглашении информации?
— Верно. Мы должны быть уверены, думаю, вы понимаете. Ничто из того, что вы узнаете здесь за время своего пребывания, не должно просочиться наружу. Если вы нарушите обязательство, наш правовой отдел немедленно предпримет соответствующие шаги. — Теперь ее улыбка становится слащавой, и мне не нравится то, как она произносит слово «мы». Как будто я уж точно не имею к ним никакого отношения.
Не вчитываясь в отдельные параграфы, я беру ручку и подписываю, а затем с улыбкой возвращаю листки ей. Я не собираюсь болтать лишнее, но и не намерена доставлять этой женщине удовольствие, дав почувствовать, что она вселила в меня неуверенность.
— Что-нибудь еще? — подчеркнуто скучающим тоном интересуюсь я.
— Теперь можете войти, — отвечает Кэтрин Шепард. К сожалению, по ней не видно, произвела ли я на нее впечатление. Я широким шагом приближаюсь к двери офиса Джонатана Хантингтона и, постучав, вхожу.
Джонатан стоит у своего письменного стола у окна и разговаривает по мобильному телефону. Увидев меня, он делает мне знак войти. Пока я иду к нему, он заканчивает разговор и возвращается к своему столу, где берет в руки какие-то бумаги.
— Еще что-то подписать? — спрашиваю я и тут же жалею об этом, потому что сознаю: я веду себя как капризный ребенок.
Он поднимает брови. Очевидно, он хорошо понимает, что я имею в виду.
— Это обязательство — необходимая предосторожность. — Он говорит спокойно, но решительно. — У вас с этим какие-то проблемы, Грейс? — Я чувствую, что от моего ответа зависит, останется ли предложение в силе.
— Нет, — заверяю я его. — Я все равно не собиралась рассказывать тайны «Хантингтон венчурс» всему миру.
— Если бы вы это сделали, это обошлось бы вам очень дорого. — Он лишь предупреждает, но говорит с такой самоуверенностью, что я тут же понимаю разницу. Он возглавляет очень успешное предприятие. Если я пойду против него, у меня не будет ни малейшего шанса. Даже призрачного.
И тут до меня доходит, что меня так разозлило. То, что он мне не доверяет. Что, конечно же, сущий бред. Он не знает меня и должен соблюдать осторожность, предоставляя мне доступ к своим делам. Но мне все равно обидно.
— Как я уже упоминала, я даже не собиралась, — повторяю я и уже жалею, что вообще заговорила об этом.
Похоже, Джонатан того же мнения, поскольку он протягивает мне документы.
— Вот, это документы по проекту, по поводу которого у нас сейчас будет совещание. Вы можете сесть там и просмотреть их, чтобы знать, о чем идет речь. — Он указывает на кожаный диван и слегка улыбается, затем садится на свой стул и снова берет телефонную трубку.
Я послушно выполняю указание и присаживаюсь на широкий кожаный диван. Вчитываясь в документы, я вполуха слушаю, что он обсуждает по телефону. Но поскольку слышу я только его, то не
