Все было так неправильно.
Первая читка «Федры» оказалось катастрофой эпических масштабов. Даже после двух недель Кейд не сказал мне ни слова, пока мы не начали репетировать. И, казалось, весь актерский состав, судя по многозначительным взглядам, которые я на себе ловила, был на его стороне. И хотя все читки имели тенденцию быть немного «тухлыми», так как все сидели вокруг стола, эта же оказалась хуже пиццы недельной давности.
Время от времени Эрик качал головой, и я фактически видела, как он думает:
Каждая последующая сцена становилась все хуже и хуже, словно винт, входящий под неправильным углом, но мы просто продолжали, пытаясь хоть как-то что-то наладить.
Было очевидно, что этого не произойдет.
Когда все закончилось, я почувствовала себя выжатой, как лимон. Я была так взволнована этой постановкой. Я ждала чего-то подобного с первого года обучения, а когда мне, наконец-то, выпал шанс, это оказалось просто невыносимо.
Эрик пытался изобразить какой-то оптимизм, говорил, что на сцене все будет лучше. Не думаю, чтобы хоть кто-то ему поверил.
А если и так, то первая же репетиция на сцене, которая, к слову, была еще хуже, чем читка, если такое вообще возможно, растоптала все остатки этой надежды. Неловкость между Кейдом и мной, казалось, пропитала весь актерский состав. Все были взвинчены до предела.
На занятиях было не намного лучше.
Кейд держался от меня на расстоянии, а Келси все еще злилась. Поэтому я могла с легкостью опровергнуть поговорку «человек — не остров». Я была совершенно одна.
Если не брать во внимание Гаррика.
Глубина моих чувств к нему ужасала. Все было слишком хорошо. Ничто в этой жизни не могло быть настолько удивительным. По крайней мере, не в моей.
В среду утром, после занятия по подготовке к выпуску, он остановил меня:
— Блисс, задержись на секунду.
Я тянула время, собирая свои вещи, и ждала, пока все покинут компьютерный класс. Когда мы остались одни, я спросила:
— Что случилось?
Он улыбнулся.
— Ничего.
Тогда он прижал меня к компьютерному столу, стоящему позади, и поцеловал.
От неожиданности я задохнулась, а его язык ворвался в мой рот. Все, что я успела сделать, — это моргнуть, и затем тут же оказалась на столе, его бедра — между моих раздвинутых ног, а его губы впивались в мои. В этом поцелуе не было ничего медленного. Он был бешеным, словно украденным мгновением, и я сходила с ума от желания. Я цеплялась за него, уверенная, что рассыплюсь на кусочки в его руках, а потом он отстранился.
Мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы сконцентрироваться на дыхании прежде, чем мне пришло в голову, что я сошла с ума. Я шлепнула его по руке.
— Ты спятил? О чем ты вообще думал? Что, если бы кто-нибудь вошел?
Я оттолкнула его на несколько шагов назад и спрыгнула со стола. Ноги нетвердо коснулись пола.
— Я все утро думал, что ты слишком сексуально выглядишь в такую рань.
Я смерила его стальным взглядом.
— Я серьезно, Гаррик.
