выследил девушку до ее дома и изнасиловал ее.
Я начинаю плакать еще сильнее.
– Я не знал, – говорит отец.
Я сжимаю кулаки и смотрю на него, меня охватывает ярость.
– Ты не знал? Ты знал, что Дилан был ранен прошлой весной! Ты знал, что причина, по которой он не писал мне, была в том, что он не мог, потому что он был тяжело ранен! Ты знал! И ты не сказал мне!
Мама вздыхает.
– Александра, ты не знаешь этого.
– Да, я знаю! Отец писал ему. Он сказал Дилану держаться от меня подальше, потому что он недостаточно хорош для меня, – я поворачиваюсь к отцу. – Когда мужчина, которого я люблю, был при смерти в больнице, почти потерял ногу, ты просто отвернулся. И ты лгал мне насчет этого! Не говори мне, что ты знаешь или не знаешь, папа. Никогда не говори о том, что ты знал.
Лицо отца полностью бледнеет. Джулия смотрит на него, на ее лице отвращение, и говорит:
– Это правда?
Он закрывает глаза, затем один раз кивает. Через некоторое время, он бормочет:
– Возможно, я был неправ.
Кэрри берет меня за руку и говорит.
– Ты можешь извиняться за что хочешь, папа. Но прямо сейчас у этой семьи проблемы. Потому что Дилан и Алекс любят друг друга. И у тебя есть выбор, отец. Ты можешь оставить свое притворство, придерживаясь сценария, расписывающего наши жизни вплоть до того, кого нам любить. Или ты можешь поддержать свою семью и оказать поддержку. Алекс, пойдем наверх. Прямо сейчас тебе это не нужно.
Она поднимает меня, и я следую за ней все еще в шоке.
– Стойте, – говорит отец. Спина Кэрри прямая, и я поворачиваюсь к нему лицом.
Он выглядит по-другому. Как-то меньше. Менее уверенным в себе. Я делаю глубокий вдох, готовая прокричать отказ прямо ему в лицо, когда он говорит:
– Это правда? Дилан... он... вмешался и остановил Рэнди от изнасилования?
Я медленно киваю.
Он тоже кивает, затем говорит:
– Что ж. Похоже, я ошибся в твоем молодом человеке. И... Алекс... прости меня. Я не прошу твоего
