– Джош, – сказала она и разразилась новым приступом плача.
– О, дорогая, – говорю я, опускаясь на кровать рядом с ней.
– Ему нужно пространство. Он хочет «волочиться за женщинами», что бы это, черт возьми, не значило.
– Сукин сын, – говорю я. – Что за мудак.
Она снова разразилась слезами. Было ли со мной также прошлой осенью? Не удивительно, что она стала такой нетерпеливой. Я обняла её, не говоря ни слова.
Через несколько минут она прекращает плакать, и говорит:
– Так, гм, как прошел твой день? – она хихикает, но это не хорошее хихиканье. Больше похоже на то, что она собирается закатить истерику.
– Хорошо, – осторожно говорю я. – Дилан Пэриш вернулся из армии и приехал в Колумбию. И мы будем вместе работать на исследованиях.
Она садится.
– О, Боже мой, что? Ты, наверное, издеваешься?– возможно, соседи в трех кварталах от нас услышали её визг.
Я несчастно качаю головой.
– Это было ужасно неловко. И враждебно.
– Что он сказал?
Я зажмуриваюсь, стараясь контролировать слезы.
– Он сказал, что надеялся, мы не столкнемся.
Она хватает меня за руку.
– О, мой Бог. Я не думала, что можно ненавидеть его ещё больше, но я ненавижу. Пойдём. Прямо сейчас. И напьёмся.
Я киваю, потому что прямо сейчас это кажется самой хорошей идеей.
Основные правила
(Дилан)
– Я думаю, нам нужно установить некоторые основные правила, – говорит она.
Это третий день занятий и первый день работы с доктором Форрестером. У него была огромная куча информации, книг, файлов, документов. Неорганизованный беспорядок. Нашим первым заданием было всё это упорядочить. Мы разделили между собой работу очень легко: я создавал базу данных, она сортировала
