– Прости, Дилан. Я не знала. Не знала.
– Я никогда не переставал любить тебя, – шепчет он. – Ни на секунду. Даже когда ненавидел тебя.
Я шепчу:
– Я тоже люблю тебя, Дилан.
Прошло более двух лет с тех пор, как мы обнимались так, когда утром он уехал домой из Сан-Франциско. Мы оба изменились, но это был первый раз, когда мы были одним целым.
Момент был бы прекрасным, но я слышу голос Келли позади нас.
– Эм... я не хочу прерывать эту невероятно трогательную сцену, но эм... ему нужно в больницу. Сейчас же.
Мы с Диланом отстраняемся друг от друга. Я беру его за руку.
О, черт.
Его рука покалечена. Костяшки разбиты, кровь капает на землю большими каплями. Мое дыхание ускоряется, когда до меня доходит, что я вижу кость одного из его пальцев.
– Господи, Дилан, посмотри, что ты сделал со своей рукой!
Он смотрит на свою руку с потерянным выражением на лице. Он качает головой и говорит:
– Эм, да. Я лучше обращусь к врачу, – он закрывает глаза и слегка покачивается.
– Мы пойдем с тобой, – говорит Джоэль.
Келли кивает.
Я снимаю свою накидку и оборачиваю вокруг его руки, и мы ловим такси.
Глава 7
Стоит бороться
(Дилан)
Итак, следующее, что я знал – мы вчетвером заполнили заднее сиденье такси, отправляясь в больницу на Нижний Ист-Сайд. Я сидел слева, вместе с Алекс, обнимающей меня, моя правая рука покоилась ладонью вверх на ее колене, завернутая в шелковую накидку, которая не будет пригодна в будущем. Она опиралась на меня. Я отдавал ей все свое внимание.
Все молчали. В этот момент слова были лишними.
Келли и Джоэль в значительной степени заботились об этом для нас. Келли сидела посреди заднего сиденья и пробормотала Джоэлю:
