Подходя к нему, я чувствую, как сердце начинает сильнее стучать в груди. Потому что, чем ближе я подхожу, тем больше парень становится похож на Дилана. Но что он здесь делает? Дилан, который разбил мне сердце, исчез, будто его никогда и не существовало, удалил почту, закрыл страницу на Facebook. Дилан, который стёр себя из моей жизни из-за глупого разговора, которого не должно было быть.
Я медлю. Этого не может быть. Этого просто не может быть.
Он вздыхает и немного поворачивается. Я ахаю. Потому что парень, сидящий передо мной, был тем, кто разбил мне сердце. Тихо, я произнесла:
– О, мой Бог.
Он вскакивает на ноги. Вернее, пытается. Но падает на пол, его лицо искажает боль. Я почти кричу, когда он пытается подняться. Я двигаюсь к нему, и он говорит мне первые слова за шесть месяцев:
– Не трогай меня.
Ожидаемо. Я заталкиваю обратно боль, которая собиралась прорваться наружу.
Он выглядит по-другому. По-другому странно. Мы не виделись почти два года, с лета до последнего года в старшей школе. Его руки стали больше. Рукава его рубашки тройки выглядели так, словно вот-вот собираются лопнуть. Я полагаю, это всё из-за армии. Его глаза такие же пронизывающе синие. На секунду я встречаюсь с ним взглядом, потом отворачиваюсь. Я не хочу попасть в ловушку этих глаз. И, чёрт побери, как же он пахнет. Намёк на дым и свежий молотый кофе. Бывает, когда я захожу в нью-йоркское кафе, из- за запаха мне кажется, что он рядом. Иногда помнить так отстойно.
– Дилан, – говорю я. – Что ты здесь делаешь?
– Жду назначения.
– Здесь? – спрашиваю я. Это безумие.
Он пожимает плечами.
– Изучение Исследований.
Нет.
Не может быть.
– Подожди минутку… ты сказал, что ты теперь здесь учишься?
Он кивает
– Ты же был в армии, – говорю я.
Он пожимает плечами, отворачивается, затем указывает на трость.
– Из всех школ, которые ты мог бы выбрать, ты выбрал ту, где учусь я?
