– Плюс, я достаточно наслушалась итальянского от вас, мальчики, чтобы понять некоторые вещи, которые ты сказал ей, – добавила она.
– Возможно, ты ослышалась, – сказал я, пожимая плечами.
Черт, она раскусила меня, я это знал, но не буду же я в этом признаваться вот так, сразу.
– Возможно, – сказала она. – Но, даже, не слыша всей твой речи, я смогла распознать одну простую фразу. Ты называл ее твоей красивой девочкой. Что я еще могу сказать?
Я вздохнул.
– Все так очевидно? – спросил я, будучи немного раздраженным.
Я резко наклонился вперед и упал лбом на руль. Я думал, я тщательно скрыл все это дерьмо. Оказалось, нет…
– Нет, ты действительно очень хорошо скрываешь свои чувства. Но ты никогда не одурачишь меня. Все думают, что ты холодный человек, но я знаю, что это не так. Я знаю, что ты ведешь себя так… распущенно, потому что тебе очень грустно. Я знала, что однажды счастье придет к тебе и изменит все в твоей жизни. А все потому, что ты этого заслуживаешь. Честно. И по тому, как ты смотришь на нее, я могу сказать, что именно она… она является твоим счастьем.
Я простонал.
– Хорошо. Но о каком счастье может идти речь, если я не смогу удержать все это? Не смогу сохранить это!
– Почему ты думаешь, что не сможешь сохранить это? Ты думаешь, что не достоин этого? – спросила она. Ее тон был полон замешательства.
Взглянув на нее, я увидел, что она смотрит на меня вопросительно.
– Серьезно, Элис? – спросил я, закатив глаза.
Неужели она была такой невежественной? Разве она не видела, какой безнадежной и испорченной была вся эта ситуация?
– Ты уверена, что мы говорим об одних и тех же людях? Посмотри на меня. Когда я смотрю на нее, я понимаю, что мы НИКОГДА не сможем быть вместе. Понимаешь?
Элис раздражала. Было видно, что я тоже раздражал ее, и это не могло не вызвать у меня улыбку. Элис не так часто выходила из себя, но когда это случалось, это было весьма забавно.
– L'amore e cieco, – сказала она.
Ее произношение было ужасным, но я понял, что она сказала «любовь слепа». Похоже, она знала этот гребаный итальянский язык намного лучше, чем я думал.
– Любовь может быть слепой, Элис, а вот мой отец нет. Я не столько волнуюсь о любви, убивающей нас, сколько волнуюсь о нем, убивающем нас.
Она уставилась на меня, буквально на секунду, а затем беспечно пожала плечами.
– Я думаю, твой папа был бы только счастлив, узнав, что в твоем сердце кто-то появился. Независимо от того, кем бы она была.
– Ты бы сделала ставку на жизнь Джаспера? – спросил я.
Мой голос был острее, чем я рассчитывал. Я понимал, что она не заслуживала того, чтобы я огрызался с ней. Она всего лишь хотела помочь. Но я был раздражен. Она лишь уставилась на меня, пораженная моим тоном.
– Вот и я не могу поставить жизнь Изабеллы на карту, а потом мучиться в догадках – примет ли он ее или нет. Я не могу подвергнуть ее жизнь опасности, только из-за того, что моя глупая задница попалась на эти чувства. Боже, я знаю, что я дерзок, но ты действительно думаешь, что я такой эгоист, чтобы рисковать ее жизнью?
Она вздохнула и отвела от меня взгляд.
– А почему ты должен говорить ему об этом? – спустя мгновение, спокойно спросила она.
Я горько засмеялся.
– Ты серьезно думаешь, что мы сможем сохранить это втайне от него? Думаешь, он не увидит это дерьмо?
