За кулисами мы расстались – от отправился вслед за знаменитостью в наскоро приготовленную гримерную, а я осталась стоять, ожидая свою съемочную группу и начало концерта. Перед тем, как отправится в гримерку, Сергей крепко сжал мне руку и тихонько прошептал:
– Никуда не исчезай. Стой за кулисами, жди меня и, главное, не вздумай уйти без меня!
Я кивнула, он пообещал, а я знала, что теперь ни за что не смогу уйти.
Домой я вернулась в пять часов утра, выжатая полностью, обессиленная и злая. Наверное, наступило раскаяние. А может, и нет. Мне никогда не удавалось поймать этот миг. В миг, когда яркие вспышки собственного учащенного дыхания как огненные сполохи рядом с чужими глазами, когда на грани невидимого ты попадаешь в другой мир, когда ты понимаешь, что все это чужое-тогда, наверное, приходит раскаяние… А минуты кажутся таким далеким и странным, похожие на тягостные звуки расстроенной скрипки. Мир кажется серым и скучным, с серым не нужным рассветом, надолго отнимающим всю веру в себя.
Я догадываюсь, когда приходит раскаяние и боль волнами поднимается к твоему горлу. Обыкновенно это бывает в тот момент, когда ты понимаешь, что бывший с тобой мужчина – чужой. Не твой. Не любимый. Не нужный. Мужчина, которого ты не хотела и не ждала. Я вернулась в пять часов. Дом спал. Уже светало. В подъезде гуляли сквозняки. Я никого не встретила по дороге. Это тоже было странным. Обычно, когда я возвращаюсь так поздно (или рано) приоткрывается дверь соседки рядом, которая страдает бессонницей. Она высовывает в образовавшуюся щель свое ехидное лицо и смотрит на меня слезящимися подлыми глазками. Потом быстро шмыгает назад, чтобы я ничего не успела ей сказать. Это делается для того, чтобы было, о чем рассказывать остальным старухам на скамейке возле дома. Нужно же старым сплетницам чем-то жить. Мои домочадцы привыкли к моим поздним возвращениям, особенно когда знают, что я работаю на концертах. Конечно, они не были довольны, но смирились. О том, что изредка я возвращалась из разных постелей, никто не знал. Поэтому дома меня никто не ждал. Я зажгла свет на кухне, чтобы налить себе стакан воды, и бросила на себя взгляд в зеркало. Мое лицо было красным. Отчего? Вряд ли от чужих поцелуев. А может быть, от жестокого разочарования? Чужие, не нужные поцелуи похожи на горькие слезы.
Я стояла на кулисами, изнемогая от ледяного ветра, дувшего с моря. Начинало темнеть. Сумерки стали липкими, как испорченное сгущенное молоко. Вокруг появилось огромное множество каких-то людей. Вдали мелькала фигура моего оператора – он снимал все, что попадется, без моей указки. Я стояла и наблюдала за тем, как рабочие сцены присоединяют какую-то аппаратуру. Я думала о людях, вынужденных проводить по дорогам всю свою жизнь. Усыпанные деньгами, но все равно как кочующие цыгане. Засыпаешь в одном городе, просыпаешься в другом. Сам не знаешь, где проснешься дальше. Тоска или разбитые надежды? Разве в этом существует очарование? Я думала о том, какая страшная у этих артистов жизнь. Шататься по разным городам все тридцать дней в месяц. Существуют ли у меня отношения с этим странным человеком или никаких отношений еще нет? Стоит ли заводить с ним что-то – или нет? Я не придавала сексу какого-то особенного значения, но было весьма неприятно, если б он принял меня не за тележурналистку, а за проститутку. Но все – таки…. Все – таки было в глубине моей души что-то такое, что мне очень хотелось поймать его взгляд. Мне казалось, что я все прочту по глазам, если увижу его снова.
Сергея не было в окружающей толпе. Я не строила никаких иллюзий. Он мог даже не подойти ко мне, когда закончиться концерт. Я повидала достаточно, чтобы навсегда перестать чему-то удивляться. Тогда, за кулисами, я вдруг вспомнила одну свою знакомую, которая каждый раз боится начинать отношения с новым человеком. Теперь впервые я ощутила в своей крови этот холод. Холод говорил о том, что лучше вовремя остановиться… Но остановиться – зачем? Нельзя тормозить на большой скорости, когда всеми своими силами рвешься вперед. Поэтому я продолжила упрямо стоять за кулисами и ждать дальнейшего развития событий.
Я не заметила, как это произошло. Кто-то сильно и больно толкнул меня в спину, и, потеряв равновесие, я полетела вперед. Ударилась о металлическую опору сцены и в гневе обернулась… За моей спиной стоял полковник милиции. То, что он полковник, я определила по количеству его звездочек на