мире словами, изумительными созвучиями, искрящимися – на холодном осеннем солнце, всплеском нежности, красоты и добра огромного моря любви.
В облаке постоянных дождей мокрый город был похож на беспорядочную груду старого камня. Вдоль которого обрывками мелькали силуэты людей. Растворяясь посреди застывшего города, я перебирала собственные мысли, чувствуя только пустоту и опустошающее одиночество, которое даже хуже, чем боль. Вспоминая позже те тревожные, нервные дни, когда предчувствие чего-то страшного рвало мою душу и все валилось из рук, я понимала, что перенеслась из мира реальности в мир своих ощущений. В довершении всех событий, у меня начались неприятности на работе, и я стала получать меньше. Ни надежды, ни просвета, ни будущего, без копейки денег… Такой я была в те дни. Кроме того, я подписала какой-то неправильный договор… И мне был нужен хороший деловой совет. Я лгала. Мне был нужен предлог, чтобы еще раз услышать его голос. Телефонный звонок, вечер. Снова меня не узнал. Скупое, равнодушное:
– А, это ты… привет.
– Как ты?
– Извини, я спешу. У меня важная деловая встреча. Что ты хотела?
– Совет.
– Только очень коротко. У меня мало времени.
– Хорошо. Я перезвоню позже.
– Нет. Сейчас говори.
Я поняла, что его не будет дома. Очевидно, он куда-то едет. Туда, где я не нужна. Я вообще ему не нужна. Как распухшая и надоевшая мозоль. В двух словах я рассказала суть дела. Выслушав, он в двух словах сказал, какие поправки желательно внести в этот договор. Совет был умным и дельным.
– Все, ты закончила? Больше вопросов нет?
– Да, спасибо. Но, может, мне вообще уйти с этой работы?
Я не собиралась поступать так. Просто мне хотелось, чтобы обо мне кто-то заботился… Хотелось услышать в ответ… То, что я услышала – лучше бы этого не было! Лучше б вообще не было этого разговора! Мне показалось, что меня ударили – причем очень жестоко и больно. Он сказал:
– Я не понял – ты что, собираешься сидеть дома?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты собираешься вообще не работать? Сидеть на моей шее? Ты что, хочешь, чтобы я тебя содержал? Я, значит, буду тратить на тебя свои деньги, а ты сидеть дома и бездельничать? Ты должна работать и приносить в дом хотя бы копейки. Пусть тебе платят мало, но что-то ты должна зарабатывать! Ты должна что-то приносить в дом! Не платят на этой работе – иди в дворники! Найди себе какое-то занятие! У меня нет денег, чтобы тебя содержать! Я никого не собираюсь кормить и не потерплю, чтобы кто-то сидел на моей шее! Если ты уйдешь с работы – никаких отношений у нас не получиться!
– Я не понимаю… Разве я прошу у тебя денег?
– Этого еще не хватало! Только попробуй! У меня нет ни копейки!
Это говорил богатый бизнесмен, человек с самым большим состоянием в этом городе. Бизнесмен, машина которого стоила 275 тысяч условных единиц.
Я молчала. Не дождавшись моей реплики, он сказал:
– Ты закончила? Все, я спешу. Пока.
И повесил трубку.
А через два дня раздался звонок и так, будто ничего особенного не произошло, он сказал, что заедет за мной – в десять часов. Нарядная, разукрашенная и счастливая, я считала минуты до десяти. Он не опоздал. Он никогда не опаздывал. Это было самым обычным свиданием – по своей обыкновенной схеме. Его дом. Постель. Потом – какой-то пустой разговор. И пустота в моей душе оттого, что все было так холодно и обычно. Несколько беглых, ничего не значащих фраз. Его ледяная сдержанность. Ровно через два часа он отвез меня домой.
С тех пор с пугающей периодичностью он появлялся раз в неделю – впрочем, дни были разные, он перестал повторяться. Возобновилось то, что было всегда.
