Крик души

его.

   Это был Антон. Он не плакал, нет.  Хуже... Он сдерживал в себе крик боли и отчаянья, отвращения к происходящему, тоску и чувство великой потери. В глазах его дрожали слезы, рвались изнутри, казалось, вот-вот разорвут его надвое. Молодой человек дрожал всем телом, и Даша в единое мгновение успела подивиться силе захвата его руки, лицо его было таким же бледным, как и ее, губы поджаты, сдерживают рвущийся из сердцевины души дикий вопль. А затем... эти его слова. Она их запомнила почему-то...

   - Не нужно, - совсем тихо, надрывающимся голосом, хриплым, задыхающимся от переизбытка эмоций, чувств и острой боли. - Ему бы этого не хотелось,  Даша... Не нужно...

   Задыхаясь от той же кричащей боли, что сковывала и его тело, Даша кивнула и отступила назад, сквозь дымку слез наблюдая за тем, как от нее уходит самый близкий, родной, любимый человек.

   А Антон... Она почувствовала на своем плече его руку. И на мгновение стало тепло и уютно. Всего на мгновение она вновь поверила в то обещание, которое дал ей дядя Олег когда-то.  Она не одна, и никогда больше не будет одна. На одно короткое мгновение стена между врагами, которых не смогла примирить жизнь, а примирила смерть, пала. И именно в это мгновение они стали по-настоящему близки, так близки, как больше никогда близки не были.  Еще очень долгие четыре года.

   То, что происходило после похорон, Даша потом вспоминала по суматошным деталям, собирая части мозаики в целую картину.

   Ее пригласили на оглашение завещания дяди Олега. И из этого она запомнила лишь три вещи.

   Часы в кабинете дяди Олега перестали размеренно стучать, остановившись в половине десятого вечера.

   Дождь молотил в стекла так, будто хотел ворваться внутрь, перевернув вверх дном устоявшуюся жизнь.

   И Антон был холоден и мрачен, застыв около стола отца в замкнутой позе, скрестив руки на груди. Брови его были нахмурены и сведены, губы поджаты, а испепеляющий взгляд из-под опущенных ресниц был устремлен на нее.

   Она даже не обратила внимания на адвоката, Геннадия Павловича, который, поправив очки, стал зачитывать завещание Олега. Она, бросив беглый взгляд на Антона, смотрела в окно, на разгулявшуюся там стихию...

   - ...Квартира, дача в Подмосковье, так же коллекция книг собственно авторства Олега Витальевича Вересова...

   На уныло и непривычно молчащие часы...

   - ...поручая опеку над Дарьей Кирилловной...

   На Антона и его мрачное лицо, которое вмиг стало еще мрачнее...

   - ...до достижения ею восемнадцати лет...

   Возглас Антона, неожиданный и... возмущенный. Парень даже вскочил со стула, на который присел.

   - Что?!

   А потом вдруг услышала, что сказал адвокат.

   - ...дело в том, что Олег Витальевич за несколько месяцев до своей смерти... удочерил Дашу.

   И мир вновь переворачивается для нее.

   Медленно она переводит невидящий взгляд на Антона. Сердце так дрожит в груди, что, кажется, сейчас вырвется изнутри. И этот стук в ушах, кровь колотится в висках, разрывая капилляры. И все шумит, гудит, звенит, кричит... Врывается в нее одной брошенной фразой, врезавшейся в ее