- Мне плевать, что ты подумаешь или скажешь, Вересов! - сказала девушка, пытаясь вырваться. И почему он всегда применяет силу, вынуждая ее его слушать?! - Отпусти, - дернулась она.
- Значит, специально, - помрачнел он и сузившимися глазами впился в ее лицо, игнорируя просьбу. - Так слушай меня внимательно, деточка, - прошипел он злобно, - здесь я выдвигаю правила, и они не подлежат обсуждению с твоей стороны. Если я говорю, ты делаешь, если не говорю, значит...
- Тоже делаю? Отпусти меня, - прошипела она сквозь зубы, не глядя на свое зажатое в его руке запястье. - Отпусти!
Но он стиснул его еще сильнее.
- Кажется, ты не понимаешь меня, деточка, - прошипел он, тяжело дыша. - Мне написать тебе все на листке, чтобы ты знала, где находишься?!
- А это разве можно забыть? - саркастически выдохнула Даша. - Мне четыре года вбивали в голову, что я чуть ли не жива, только благодаря тебе, - она будто выплюнула эти слова. - Запомнила, спасибо, - ее губы скривились, а в глазах появился жесткий блеск. - Только вот сомневаюсь, что лично ты приложил к моему выживанию руку!
- Что ты имеешь в виду? - нахмурился он, не понимая, куда она клонит. - Я четыре года терпел...
- Меня на своей шее?! - ядовито подсказала Даша, пытаясь вырвать руку из его захвата. - Что ж, поздравляю, осталось всего два. И ты, наконец, станешь свободным от обязательств! Удобно, правда?!
- Ты обвиняешь меня в чем-то? - изумленно выдохнул Антон, ослабив хватку. И Даша поспешила этим воспользоваться, вырвав руку из его ладони и отскочив от мужчины к перилам.
- А ты не понимаешь, конечно же, - саркастически выдавила она. - Что ж, так тому и быть, - и метнулась вверх по лестнице, не желая ему ничего объяснять. Резко остановившись, она стрельнула в него ядом глаз и слов. - Это ты привел меня в этот дом, ты заставил меня переехать, вынудил жить здесь с тобой. Я на это не подписывалась! Я не хотела этого, ты знаешь. Но ты, - она горько хмыкнула, - как мой опекун, настоял, и вот я здесь.
Антон метнулся за ней, желая продолжить разговор. Но Даша так и не остановилась.
- Вернись! - услышала она его громкий вскрик, но, заскочив в свою комнату, закрыла дверь, щелкнув замком. А, прижавшись к стене, вдруг осела на пол и неслышно заплакала.
22 глава
Проснулась она рано, не было еще и шести. Выспалась, как ни странно, хотя почти всю ночь не могла заснуть на невероятно гладких шелковых, в чем уведомил ее Антон, простынях, ворочаясь с бока на бок, и привыкая к мысли, что теперь будет здесь жить целых два года. Хочет или нет, но придется.
При одном лишь воспоминании о нем и о том, что он сказал ей, девушку бросало то в жар, то в холод. От обиды, застилающей глаза, вызывающей в груди тупую давящую боль, от злости, ослепляющей ярости, от желания врезать ему (именно так - врезать!) и наблюдать за выражением крайнего изумления и шока на красивом лице. Уязвить его, пристыдить, унизить, сделать ему так же больно, как
