гневно сощурились, налились кровью, брови стремительно сошлись на переносице, превратив взгляд в тяжелый и удушающий.
Даша боялась пошевелиться, боялась даже дышать. Ее обдало ледяным холодом, а затем бросило в жар. Сердце застучало в груди рваными ударами, и взгляд от слез помутился, превратившись в испуганный взор.
Антон поджал губы и резко тыкнул пальцем в сторону Даши.
- Вот! - обернулся к отцу, указывая на свою находку. - Что она тут делает?! - закричал парень, глядя на Дашу, полными гнева глазами. - Что?! - он обернулся и накинулся на нее. - Чего ты встала?! - закричал он. - Чего сюда приперлась?! Тебя сюда звали?!
- Антон! - прикрикнул на него Олег, умоляюще глядя на Дашу.
- А что?! Пусть спать идет, раз уж ей даже место в доме выделили! - он бросил на девочку жгучий, полосовавший презрением взгляд. - Иди спать, кому говорят! - шикнул он на нее.
И тут Даша словно очнулась. Стало стыдно и очень обидно. Она попятилась, дрожащими ножками делая неуверенные шажки назад, полными слез и отчаяния глазами глядя на двух, находящихся на грани мужчин, один из которых ее любил, а другой ненавидел, наткнулась на косяк, ушиблась, но не проронила ни слова.
В висках стучала кровь, из груди рвалось сердце, а перед глазами...
- Дашенька, иди в кроватку, - ласково попросил Олег, стараясь успокоиться, и ласково глядя на девочку.
Но, глядя на ее трясущийся от невыплаканных рыданий подбородок, успокоиться он не мог.
Даша вдруг подскочила, сделала резкое движение и, повернувшись к ним спиной, бросилась к себе.
Проводив ее худенькую фигурку затравленным взглядом, Олег посмотрел на Антона со злостью.
- Посмотри, что ты наделал! - закричал он на сына.
- Что?! - искренне изумился тот.
- Тебе вообще не стыдно?! - кричал профессор Вересов, глядя на сына расширившимися глазами.
- Мне не может быть стыдно! - огрызнулся тот и повернулся к отцу спиной, уперевшись руками о стол. - Она сама виновата, - пробормотал он словно из последних сил. - Какого черта она подслушивала!?
- Она ребенок, Антон...
- И что с того?! - раздраженно вскричал парень. - Я тоже был ребенком, меня разве можно было застать ночью подслушивающим твои разговоры?!
Олег замер на мгновение. В висках билась одна-единственная мысль.
Это разве умаляет его вину перед ней?!
- Не нужно сравнивать, - прошептал Олег, садясь в кресло. - У вас было слишком разное детство.
Антон демонстративно вскинул вверх руки.
- Вот только не нужно мне этих слезливых рассказов о том, как плохо ей жилось! Избавь меня от этого!
Олег поджал губы, схватившись за голову. Разговаривать больше он не мог.
- Иди спать, - сказал он тихо, отрешенным взглядом глядя в сторону.
Антона застыл. В груди, режа его ножом, теснилось чувство вины, болью отдаваясь во всем теле.
