Я поднялась с места и взяла свой бокал. Я сознательно тянула время, провоцируя его и заодно лелея в себе ощущение сладостного предвкушения. Мне нравилось быть в его власти. И хотя точно так же нравилось сводить его с ума, я не могла отрицать то, что безумно возбуждалась от его умения контролировать все и вся. Я знала, насколько абсолютным мог быть тот контроль, но именно благодаря этому я могла полностью доверять Гидеону. Поэтому я готова была позволить ему делать со мной все-все- все.
То, что моя вера в него будет подвергнута испытанию на прочность, я поняла, когда вошла в спальню и обнаружила на белом одеяле наручники из замши и красного шелка. Я удивленно повернула голову, но Гидеона рядом не оказалось.
Оглянувшись, я увидела только стоявший на столе одинокий бокал с кубиками льда.
Чтобы унять бешеное сердцебиение, я вернулась в спальню и залпом допила свой коктейль. Я терпеть не могла, когда во время секса сковывали мои движения. Хотя с Гидеоном все было по-другому. Я любила, когда он придавливал меня весом своего тела или удерживал мускулистыми руками. Но дальше этого мы никогда не заходили. И, честно говоря, я не была уверена, что смогу решиться на такое.
Я поставила пустой бокал на прикроватный столик. Руки слегка дрожали — то ли от страха, то ли от волнения.
Правда, я отлично знала, что Гидеон не способен причинить мне боль. Ведь он так старался, чтобы я никогда не чувствовала страха. А если я его разочарую? Если не смогу дать ему то, чего он ждет от меня? Когда-то он уже упоминал о наручниках, и я знала, что в одной из его фантазий он видит меня связанной, а мое беспомощное тело полностью находится в его власти. Я понимала его стремление к абсолютному обладанию партнером. Ведь у меня у самой возникало подобное чувство.
Я разделась. Медленно и осторожно. Ощущение предвкушения было настолько острым, что застучало в висках и я начала задыхаться. Повесив вещи в небольшой шкаф, я решительно забралась на высокую кровать. Обуреваемая сомнениями, я сидела на белом одеяле и крутила в руках наручники, когда в комнату вошел Гидеон.
— Ты не легла, — ласково сказал он и запер за собой дверь.
Я подняла вверх наручники.
— Сделано на заказ. Специально для тебя. — Он подошел к постели и принялся расстегивать рубашку. — Темно-красный — твой цвет.
Гидеон раздевался так же медленно, как и я, дав мне возможность оценить каждый дюйм его великолепного тела. Он прекрасно знал, что стальные мускулы, играющие под туго натянутой загорелой шелковистой кожей, — лучший афродизиак для меня.
— Ты уверен, что я готова к такому? — осторожно спросила я.
Но он, не сводя с меня горящих глаз, продолжал снимать брюки. И только когда остался в черных трусах, не скрывавших его эрекции, твердо сказал:
— Исключительно то, что тебе по силам, мой ангел. Обещаю.
Тогда я сделала глубокий вдох и легла на спину, положив наручники на живот. Гидеон подошел к кровати, его лицо было напряжено от едва сдерживаемого желания. Он присел рядом со мной на постель и поднес мою руку к губам, поцеловав запястье.
— У тебя слишком частый пульс.
Не зная, что сказать, я просто кивнула.
Он взял наручники и отстегнул полоску красного шелка, соединяющую их.
— Это поможет тебе сдаться мне, но, конечно, не в буквальном смысле слова. Ровно настолько, чтобы у тебя осталось достаточно личного пространства.
У меня внутри все задрожало, когда он положил на мой живот красную ленту.
— Дай твою руку, мой ангел.
Я послушно протянула руку, кровь бросилась в голову, когда он туго затянул замшу на запястье. Шершавый материал плотно лег на трепещущую голубую жилку, и это, как ни странно, подействовало возбуждающе.
