— Ш-ш-ш! — успокоила я Гидеона и потерлась щекой о пульсирующий член.
Перед тем как заснуть, Гидеон помылся, и пахло от него удивительно приятно. Его мошонка, покоившаяся между ног, была шелковистой после тщательной депиляции. Мне нравилось, что он такой же гладкий, как и я. Когда он был во мне, прилегание было абсолютным во всех смыслах слова, ощущения становились еще более острыми от прикосновения кожи к коже.
Я раздвинула его бедра, чтобы устроиться поудобнее. Затем лизнула складочку его тугой мошонки.
Гидеон зарычал. Я даже слегка вздрогнула от этого утробного звука, но продолжила делать свое дело. Остановиться я уже не могла. Слишком сильно хотела его.
Я ласкала его губами и языком, лизала и сосала. Затем слегка приподняла его яйца, чтобы подобраться к особо чувствительной зоне под ними. Они тотчас же налились, а кожа туго натянулась. Тогда мой язык проник немного дальше, приближаясь к заветному отверстию.
— Ева. Стоп. Остановись, — прохрипел он. — Я не могу. Не надо.
Мысли путались, но я сжала в кулаке его член, продолжая упрямо идти к цели. Он был пленником своих фобий, его больше волновало, что будет потом, чем то, что происходит сейчас.
Однако что-что, а переключать его внимание я умела.
— Почему бы нам не сделать это вместе, Ас? — снова оседлала я Гидеона, сев к нему спиной.
Не дав даже как следует устроиться, он схватил меня за бедра и прижал мою промежность к своим ненасытным губам. Я даже вскрикнула от неожиданности, когда он, впившись в мой клитор, стал его жадно сосать. Распаленная предыдущими ласками, я почувствовала острый приступ наслаждения. Гидеон вел себя как дикий зверь, его вожделение еще больше подстегивалось тайными страхами и чувством неудовлетворенности.
Я сжала губами его член, чтобы сторицей вернуть ему то, что он мне давал. И когда я втянула в себя головку, он застонал, заставляя пульсировать клитор и таким образом приближая оргазм. Впившись пальцами в мои бедра, он еще сильнее прижал меня к себе.
Гидеон показал свою слабость, что действовало на меня крайне возбуждающе. Правда, он не смог довериться мне до конца, хотя я полностью доверяла ему. Это было то самое доверие, к которому мы шли долго и упорно, орошая свой путь слезами и кровью, и я ценила его больше всего на свете.
Зажав член в кулаке, я стимулировала его, ловя губами выступавшие капли семенной жидкости. А когда Гидеон уложил меня на бок, я вдруг поняла, что он весь дрожит.
Он продолжал впиваться в мою вагину, буквально сводя с ума быстрыми движениями языка. Тогда, продолжая обрабатывать ртом его член, я осторожно дотронулась пальцем до его анального отверстия. Он содрогнулся, из груди исторгся низкий звук такой силы, что у меня по взмокшей от напряжения спине побежали мурашки.
Усиленно работая бедрами, я терлась горячей и мокрой промежностью о его неутомимый рот. Внизу живота все дрожало и трепетало от наслаждения, я уже была не в состоянии сдерживать сладострастные стоны. Его язык творил чудеса с моим телом.
А потом Гидеон дотронулся кончиком пальца до моего заднего прохода. Я стала слепо шарить свободной рукой в поисках лосьона.
Гидеон вложил тюбик мне в руку, что явно было знаком согласия.
Не успела я отвернуть колпачок, как неожиданно почувствовала, что он уже ввел в меня палец. Потрясенная столь неожиданным вторжением, я выгнула спину, выдохнула его имя — и его член выскользнул из моего рта. Похоже, прежде чем отдать тюбик, Гидеон успел смазать палец лосьоном.
В какой-то момент Гидеон полностью завладел мной. Он был повсюду — внутри меня и рядом со мной. И вел себя почти агрессивно, поступательными движениями просовывая палец все дальше. Заставив преступить границы дозволенного, я разбудила спящего льва, и теперь он наказывал меня удовольствием, с которым невозможно было совладать.
Однако я была сама нежность. Взяла в рот его член, подождала, когда Гидеон уберет руку, и, дав лосьону согреться, осторожно ввела палец в его анальное отверстие.
