влажным волосам и джинсам, он успел принять душ после встречи с доктором.
— Привет, Ас.
— Привет, жена. — Он подошел ко мне, развернул мое полотенце и положил голову на мою грудь.
У меня перехватило дыхание, когда он взял мой сосок в рот и начал ритмично посасывать, пока тот не затвердел.
Он выпрямился и полюбовался результатом своих усилий:
— Боже, до чего же ты сексуальная!
Встав на цыпочки, я поцеловала его в подбородок.
— Ну, как все прошло сегодня вечером?
— Доктор Петерсен поздравил нас, особо подчеркнув значение семейной психотерапии.
— Он, должно быть, считает, что мы слишком поторопились.
— Ева, если честно, то он вообще был против того, чтобы мы занимались сексом, — рассмеялся Гидеон.
Сморщив нос, я вернула полотенце на место и потянулась за щеткой, чтобы расчесать волосы.
— Позволь мне, — сказал Гидеон, забрал у меня щетку и усадил на широкий край ванны.
Он нежно распутывал мокрые пряди, а я тем временем рассказывала о встрече с детективом Грейвс на занятиях крав-мага.
— Мои адвокаты сообщили, что дело положено на полку, — сказал Гидеон.
— Ну и что ты думаешь?
— Ты в безопасности, что для меня самое главное.
Его голос звучал подозрительно бесцветно. Значит, история с Натаном волновала его больше, чем он хотел показать. Смерть Натана лежала на его совести, и это до сих пор мучило его. Ведь это до сих пор мучило меня, а мы были нераздельными половинками одного целого.
Вот почему Гидеон так торопился со свадьбой. Я была его спасательным кругом. Единственной, кто знал мрачные тайны его измученной души и тем не менее безоглядно любил его. А Гидеон, как никто другой, отчаянно нуждался в любви.
Неожиданно я почувствовала плечом какую-то вибрацию.
— У тебя что, новая игрушка, Ас? — подкусила я Гидеона.
— Забыл выключить чертову штуку, — пробормотал он, вытаскивая телефон. Посмотрел на экран и отрывисто бросил: — Кросс.
До меня донесся взволнованный женский голос, но слов разобрать не удалось.
— Когда? — спросил он и, выслушав ответ, сказал: — Где? Да. Уже выезжаю.
Он выключил телефон и растерянно провел рукой по волосам.
— Что-то не так? — Я мигом вскочила на ноги.
— Коринн в больнице. Мама говорит, все очень плохо.
— Пойду оденусь. А что, собственно, произошло?
Гидеон невидящими глазами смотрел в никуда, и у меня от страха мурашки поползли по спине. Я еще никогда не видела его таким… раздавленным.
— Таблетки, — внезапно охрипшим голосом произнес он. — Она приняла целую банку таблеток.
Мы решили ехать на «астон-мартине». Пока ждали парковщика с автомобилем, Гидеон позвонил Раулю с просьбой встретить нас у больницы и взять на себя заботы о машине.
Выехав на улицу, Гидеон сразу вернул себе прежнюю уверенность. Его движения казались точными и размеренными. Правда, мысленно он явно был где-то далеко. И эмоционально совершенно непробиваем. Он не шелохнулся, когда я сочувственно положила ему руку на колено. Вероятно, даже не обратил внимания на мой жест.
У отделения неотложной помощи нас встретил Рауль. Он любезно открыл мне дверь, а когда Гидеон вышел из машины, занял его место за рулем. Мы еще не успели войти внутрь, а сияющий автомобиль уже
