– Что говорит профессор Бхарадваджа?
Вместо ответа председатель включил гиперсвязь. В сфере над макетом, как бог над градом обреченным, всплыл смуглый лик брамайна. Чувствовалось, что профессор на взводе: Бхарадваджа поминутно облизывал губы, морщил лоб, дергал щекой, словно страдал нервным тиком. В черных вьющихся кудрях прибавилось седины; а может, просто сбоила связь.
– …объяснений, – рокочущий бас заполнил кабинет. – Дамы и господа, вы ждете связных и логичных объяснений. Скажу без обиняков: у меня их нет. Есть только предположения. Мы ждали эффекта честного плена. Мы радовались его отсутствию. Мы изучали частности, забыв о целом. Что ж, мы не первые, кто совершил трагическую ошибку…
Сферу заполнила нижняя часть лица Бхарадваджи. Блеск влажных зубов, движение мясистого рта, мелькание языка… Собравшиеся машинально откинулись на спинки кресел, борясь с жутковатым эффектом.
– Наше появление в системе – принципиально новый фактор влияния для всей Астлантиды. Подчеркиваю: для всей. Вы полагаете, нам оказывали сопротивление воинские части? Наши действия шокировали отдельно взятых туземцев? Ничего подобного! Мы явились перекраивать планету, перекладывать рельсы эволюции. В итоге честное сопротивление воспринималось природой астлан отнюдь не в ракурсе локальных действий. Мы принуждали Астлантиду, нам противостоял Остров Цапель. Здесь пленили, там сопротивляемся – организм боролся в целом, проигрывая в частностях…
– Время, – напомнил Тит Флаций. Кроме него, никто не осмелился прервать брамайна. – У нас мало времени. Ситуация требует радикальных действий.
– Ситуация?! Вы называете это ситуацией?!
– Хорошо, катастрофа. Будьте лаконичней, профессор.
Рот искривила горькая усмешка:
– Куда уж лаконичней? Астлантида решила, что проиграла. Критическая масса накоплена: «Мы сделали все, что могли!» Коллективное, знаете ли, бессознательное… Получите и распишитесь: честный плен для целой расы. Без исключений, от генерала до булочника. Даже если кто-то и не лез в драку… Впервые в истории Ойкумены мы столкнулись с сопротивлением народа. Не фигура речи, а принцип существования, стимулированный агрессией извне. Народ проиграл, народ сдался. Режьте их, они хотят в солнце…
Сфера опустела.
Город под ней уставился в небеса. Город ждал, что бог не ограничится голой констатацией факта. В конце концов, зачем нужны боги, как не для светопреставления?
– Ваше мнение, капитан-командор?
Сперва Марк не понял, что обращаются к нему. Капитан-командор? Марк по-прежнему был в новенькой форме, предназначенной для съемок агитролика. Он скосил глаз, пытаясь рассмотреть петлицы. Какое звание выписал ему безбашенный Игги Добс? Вот ведь гад, не поскупился. Лишний, сказал Марк сам себе. Я здесь лишний. Зачем госпожа Зеро притащила меня на совещание? Но когда председатель Совета повторил: «Ваше мнение, господин консультант!», подкрепив слова недвусмысленным жестом, адресованным Марку, и никому иному – пришлось встать.
– Я могу сделать звонок? – спросил Марк.
– Личный? – брюзгливо осведомился Тит Флаций. – Вы на службе, обер-центурион…
Уж кто-кто, а представитель Великой Помпилии видел Марка насквозь. В званиях имперский наместник не ошибался, хоть наряди офицера клоуном.
– Никак нет, господин наместник! – Марк вытянулся во фрунт. – По делу.
– Знаю я ваши дела…
– Звоните, – разрешил Гвидо Салюччи.
Изэль откликнулась не сразу. В «мыльном пузыре» было хорошо видно: махровый халат, полотенце тюрбаном намотано на голову. Только что из ванной, оценил Марк.
– Как дела?
– Ты где?
