– На службе. У тебя все в порядке?
– Шампунь, – вздохнула Изэль. – Шампунь закончился.
– Третий сенсор во втором ряду. Зелененький, под ним нарисован флакон, – Марк изо всех сил старался не замечать огненного взора Тита Флация. Подгорал с краев, будто кусок мяса над костром, но в серёдке держался до последнего. – Потом откроешь шкаф доставки. Да, тебе сначала высветится шкала заказа. Выбери шампунь, дальше – по каталогу.
– Кокос, – Изэль улыбнулась. – Кокос с алоэ.
– Ладно, иди заказывай. Как там Манойя?
– Не очень. Депрессия. Кушал сам, без напоминаний.
– Яотль?
– Лучше. Гуляли в парке.
– Парк – это хорошо. Всё, меня зовут.
– А чего звонил-то?
– Соскучился.
– Вы! – представитель Великой Помпилии едва дождался, пока связь прервется. – Да я вас под трибунал… Щенок! Шампунь, значит? Кокос с алоэ?!
– Остыньте, Тит, – бросила старуха.
Госпожу Зеро поддержала тяжелая артилллерия: председатель Совета глядел на помпилианца с явным неодобрением.
– Мальчик – умница. Если весь народ Астлантиды накрыло эйфорией, почему наша девочка преспокойно моет голову? Она что, не народ? Почему Манойя Илхикамина депрессирует, хотя и кушает? Яотль гуляет в парке? У вас есть соображения, Марк?
– Есть, – кивнул Марк. – Мы захватили их до того, как начали технологизацию Астлантиды. До вторжения, высадки, насильственных действий…
– И что?
– Считайте, мы изъяли из организма колонию клеток. Поместили в питательный раствор, поддерживаем жизнеспособность. Если организм заболеет или даже умрет, на клетках это никак не отразится. При необходимости…
– Мы сможем вырастить клон, – согласилась старуха. – Хорошая новость. У нас в распоряжении есть образец народа Астлантиды, каким он был до вторжения объединенных сил Ойкумены. Правда, я не знаю, зачем нам это нужно. Вырастить новую популяцию, если старая погибнет?
Она не шутит, понял Марк.
– Почему мы? – спросила госпожа Зеро.
– Почему здесь? – спросил Тит Флаций.
А вот с этим оказалось сложнее. Судя по выражению председательского лица, оба вопроса много чего говорили Гвидо Салюччи. Не спеша с ответами, он встал, прошелся вокруг стола: гурман, медлящий приступить к пиршеству. Марк следил за ним, судорожно пытаясь выковырять смысл из жалких четырех слов, два из которых сводились к «почему».
Волк тряс добычу, но та спряталась в панцирь.
– Справедливо, – сказал Гвидо.
Взмах руки уменьшил масштаб на столе. Город съёжился, обнажил окраины. Стало видно, как из джунглей во множестве текут дикари. Эйфория клубилась над племенами: утренняя дымка, пронизанная солнцем. Войдя в городские пределы, дикари рассасывались на отдельные отряды. Мужчины, женщины, дети, старики – тузики шли к энергостанциям. Было ясно, чего они хотят и чего станут требовать, оказавшись на месте. Бедняги еще не знали, что требовать не у кого. Случилось чудо, неприятное, как большинство чудес. Кастовые оказались с дикарями на одном плоту, и течение несло Остров Цапель к обрыву.
– Лица. Вы видели их лица?
Масштаб вновь изменился. Повинуясь жесту председателя, камера перебиралась с первого лица на
