– Я вас слушаю, шри Субраманьян.
Профессор Бхарадваджа сидел перед целым рядом сфер. Они качались воздушными шариками на ветру. Та сфера, в которой бесновался всклокоченный астрофизик Субраманьян, располагалась по центру, выше остальных – дань уважения члену академии наук Чайтры, лауреату премии Саги, человеку, в чью честь названы три уникальных кратера и десяток малых планет.
– Вы не поверите…
– Я поверю во что угодно. Солнце стабилизируется?
– Вы уже в курсе? Кто вам сообщил?
– Вот он, – Бхарадваджа кивнул на ряд сфер.
– Этот? Что за ерунда! Я только что закончил анализ процессов…
Шри Бхарадваджа замолчал. Он кивал, делая вид, что слушает, стараясь не обидеть вспыльчивого астрофизика, а сам тем временем переводил взгляд с одной сферы на другую. Города Астлантиды плыли перед ним; города, силой выброшенные из эйфории, означавшей смерть, в депрессию, означавшую жизнь. В небесах над домами стоял молодой офицер, судя по внешности, помпилианец. Топча облака, божество провозглашало главный, основополагающий принцип бытия:
«Вы свободны!»
Брамайн, чья жизнь – страдание, переработанное в энергию, профессор лучше многих знал, что вкус свободы горек. По первому разу он не нравится никому, как пиво или кофе без сахара. Свободу надо отобрать, затем вернуть, и даже тогда…
– Вы слышите меня?
– Да, – кивнул Бхарадваджа. – Слышу.
– Что? Что вы слышите?!
– Что мы свободны.
– Кто это сказал?
– Один помпилианец, – профессор потер глаза, воспаленные от бессонницы. – Вам не кажется, что у судьбы прекрасное чувство юмора?
Глава девятая
Встать в строй!
Старуха знала, что делает, когда ставила перед Ливией абсурдную, на первый взгляд, задачу. Вся Астлантида была абсурдом планетарного масштаба. Но старуха-то знала, а Ливия – нет.
И как теперь прикажете выполнять?
Ведьма искоса разглядывала Манойю: астланин придумал себе экскурсию, изучая аппаратуру. Сто раз, сказала Ведьма себе. Сто раз ты брала подчиненных в
Отставить. Приказ получен, надо выполнять. Значит, есть способ. Должен быть. Не станет глава имперской безопасности отдавать бессмысленные приказы.
Она сосредоточилась – сильнее, чем концентрировалась на полной декурии. Взгляд превратился в натянутую нить, в тонкую, звенящую струну. Нет, не работает. Она не чувствовала астланина. Зато Манойя, сукин сын, что-то уловил. Он обернулся, губы лейтенанта дрогнули – и на Ведьму ледяной пустотой космоса снизошло равнодушие.
Это и выбросило ее
Неправильно, успела подумать Ливия. Чудом она сохранила ясность сознания: внезапность перехода, удивление, граничащее с шоком, путали мысли. Неправильно, противоестественно. Так не должно быть. Работая с
