Жар и холод.
Пирамида и степь.
Помпилия и Астлантида.
В руках у третьей Ведьмы возник железный прут с нашлепкой клейма. Привстав на цыпочки, Ведьма сунула прут в солнце, как в горн. Клеймо зарделось, налилось багрянцем, пурпуром, кровавым отблеском. Улыбаясь, лейтенант Илхикамина следил, как прут течет, плавится, меняет форму.
Вулканическое стекло.
Черный, бритвенно-острый нож.
– Нет! Назад!
Две Ведьмы сдвинули щиты, преградили дорогу трем. С видимой неохотой нож вернулся к прообразу клейма. Это ничего не меняет, поняла Ливия. Плечо болело, ремни натирали предплечье. Ничего. Не меняет. Минута, другая, и их станет четверо, а я останусь одна.
Потом не останется ни одной.
– Она может погибнуть.
– Разумеется. Тогда мы попробуем Змея.
– Я – ее командир. Ей конец, я же вижу.
– Она знала, на что идет.
– Сохранение вверенного личного состава…
– Что вы там бормочете?
– …первейшая задача и обязанность командира!
– Вы плохо знаете устав. Первейшая задача, извините за каламбур – выполнение поставленной задачи. Кроме того, здесь я определяю ваши задачи.
– Командир имеет право не выполнить приказ вышестоящего офицера, если приказ противоречит воинскому уставу или наносит вред интересам Великой Помпилии!
– Вы лучше меня в курсе интересов Великой Помпилии?
– Я не собираюсь мешать опциону Метелле выполнять поставленную задачу. Напротив, я намерен всеми силами поддержать…
– Запрещаю!
– Сожалею, но я не могу иначе.
– Вы пойдете под трибунал!
– Так точно.
– Мамерк! Выведите обер-центуриона Тумидуса…
– Не лезьте в бутылку, Марк. Давайте по-хорошему…
– Выведите его к чертовой матери!
– Оставайтесь на месте, Мамерк. Добром прошу.
– …как разумные люди…
– Alles!..
– Что вы делаете? Вы сломаете мне руку!
– Обер-центурион, вы меня слышите?!
– Я вас слышу.
– Мне что, вызвать охрану?
– Не мешайте мне. Я взял опциона Метеллу
– Опцион Метелла!
Ответа не последовало.
Пирамида возвышалась над степью. Вопреки обычаям степей лежать на плоскости, эта степь – жухлая трава, притрушенная грязноватым снегом – шла уступами, словно прикидывалась щербатыми ступенями, ведущими к алтарю. Камень, из которого сложили пирамиду, был изъязвлен щербинами и сколами, покрыт щетиной мха. На нем лежал слюдяной налет соли, блестя под тусклыми лучами солнца. Казалось, камень не желает уступать первенство в искусстве метаморфоз, в свою очередь притворяясь степью: бугры, трава,
