быть, всё-таки психофизиология? Напомнить вам о стигматах у истово верующих фанатиков? О священном трансе шейхов секты Аль-Зубаб? Я лично шесть месяцев просидел на Фихштри, наблюдая танцы зубабитов…
– Ладно, пусть транс, – сдал назад доктор. – Но кома?!
– Усиление психологического эффекта плена за счёт круглого стола, имеющего для астлан ритуально- символическое значение. Могу предположить, что в скором времени господа рядовые впадут в аналогичную кому. Без всякого стола. Столько времени на сплошных эндорфинах – это вам не шутка…
– Ну хорошо, – доктор прищурился. Хитреца, мелькнувшая во взгляде Лепида, наводила на скверные подозрения. – Эффект плена, суицидальные стремления… Согласно вашей концепции, все астлане реагируют на плен сходным образом.
Указующий перст ткнул в Манойю, распластанного на столе.
– Кратко и по существу, доктор. Мы поняли друг друга.
– Ещё бы! – плотоядно ухмыльнулся Лепид. – Тогда как вы объясните вот такой факт? Объект номер четыре!
Сфера переключилась на другое изображение. Черноволосая женщина в робе сидела за столом, уронив голову на руки. Лицо, скрытое в ладонях, не позволяло увидеть: плачет ли она? заснула в неудобной позе? размышляет?!
– …снижение двигательной активности. Заторможенность реакций, подавленное настроение – классическая реактивная депрессия! Уровень серотонина и дофамина в крови понижен, то есть, наблюдаем состояние, прямо противоположное состоянию трех других объектов! Ни единого признака эйфории! Надеюсь, господа консультанты, вы подыщете мне прелестное, только что из печки, объяснение?
Женщина медленно подняла голову.
– Изэль! – выдохнул Марк.
– Я должен с ней поговорить.
Доктор Лепид зыркнул исподлобья на госпожу Зеро. У рыжего коротышки имелась разработанная программа психологической адаптации астланки, и контакт объекта с консультантом-солдафоном в его планы не входил. К своему неудовольствию, он получил в ответ разрешительный кивок. Возразить старухе доктор не посмел. «Под вашу ответственность!» – хотел заявить он, и промолчал. Госпожа Зеро и так отвечала здесь за всё.
– Я вас провожу.
Пять минут они шли по коридорам представительства, спускались по коротким лестничным маршам – в противоположное крыло корпуса, на два этажа ниже. Всю дорогу доктор не умолкал: спешил дать вводные, снабдить хотя бы минимумом информации, необходимой для контакта с объектом номер четыре.
– …ступор, растерянность, подавленное состояние… Но не так, как сейчас! На вопросы отвечает, но кратко и через силу… Нет, мер принуждения мы к ней не применяли! Мы же контактёры, а не экзекуторы!.. Разговор не поддерживает, сразу умолкает… Да, поначалу задавала вопросы. Позже перестала. С какого момента? Мы хотели её немного встряхнуть, продемонстрировать нашу добрую волю… Она всё твердила, что она – «нечестная пленница». Наверное, ошибка программы: имелась в виду «несчастная». Мы ей устроили воздушную экскурсию по Тишри. Мол, никто вас взаперти не держит: спрашивайте, мы ответим…
– Да, – невпопад сказал Марк.
– В депрессию она впала после экскурсии. Признаю, наша вина, не учли. Мы рассчитывали, что она – учёный, руководитель программы по контактам… Не какой-нибудь дремучий дикарь! В итоге – цивилизационный шок, отягчённый побочными факторами, ряд которых нам не вполне ясен. Со временем состояние улучшилось, но прогресс идет крайне медленно…
У двери скучал охранник: одет в штатское, без оружия. Впечатления «топтун» не производил: ни двухметрового роста, ни мускулов, бугрящихся под рубашкой, ни хищного блеска в глазах. Лицо скорее доцента, чем кулачного бойца. Марк подумал, что он бы поостерёгся сталкиваться с этим доцентом на узкой дорожке. Мельком он оценил предусмотрительность старухи: к чему пугать Изэль мордоворотом со злобной
