над космодромом. Трассы упирались точнёхонько в два снижающихся модуля, тщетно силясь пробиться через защитные поля.
Рыжий лисий хвост наискось мазнул по сфере. На месте ближнего модуля вспух багрово-чёрный клубок. Схема в этом месте вспыхнула красным, замерцала – и сквозь мерцание, означавшее сбой защиты, прорвалась гроздь кумулятивных снарядов, куроча броню, вгрызаясь в биоэлектронные потроха машины. Мигнув, «камуфляж» отключился. Полыхнул второй взрыв; дымя и разваливаясь в воздухе, модуль рухнул на фермы старткомплекса.
К чести контр-адмирала, Ван дер Вейден не колебался ни секунды. Ларгитасец, по части хладнокровия он не мог тягаться с гематрами. Но когда командующий отдавал приказ, голос его не дрогнул ни на йоту. С чего бы? Противник сбил пару машин? Что это меняет в стратегии высадки?!
– Приказываю немедленно перейти к фазе один.
– Есть перейти к фазе один!
Надо же, удивился Ван дер Вейден. Кординатор исхитрился обозначить в конце фразы восклицательный знак, что для уроженца Элула равнялось подвигу. Похоже, капитан-лейтенант прошел разнообразную подготовку, включая армейский набор интонаций.
– Поразить заданные цели. Всем боевым модулям – огонь!
Без команды операторов модули не ответят на огонь зениток: так и будут висеть в воздухе раздражающими мишенями. За оставшиеся две минуты с космодрома успеют передать сигнал тревоги, и преимущество неожиданности ухнет коту под хвост. Не то чтобы это имело принципиальное значение… Но опыт подсказывал Ван дер Вейдену: ответный удар в данной ситуации – оптимальное решение.
Втайне контр-адмирал был даже рад. Он служил в ВКС Лиги двенадцать лет и усвоил по самые гланды: бюрократам из Совета проще откусить себе яйца, чем атаковать первыми. В особенности когда есть шанс, что факт агрессии будет предан огласке. А такой шанс, господа хорошие, есть всегда. Хочешь принудить упрямца к миру, а достаточный повод ускользает? – устрой провокацию. Пусть объект умиротворения первым полезет на рожон, пусть он, дикарь кровожадный, выглядит агрессором в глазах возмущенной общественности. С этого момента ты – сама оправданность и целесообразность, и белое перо в заднице. Да, Ван дер Вейден имел на руках письменный приказ Совета, дающий контр-адмиралу чертову уйму полномочий. Да, адмиральскую фуражку этот документ в случае разбирательств прикрывал лучше, чем слой термосила. И фуражку, и голову, которая фуражку носила, знаете ли, с большим достоинством. Но все-таки кирпичики очень удачно сложились в штабелёк: астлане открыли огонь первыми – и это было зафиксировано аппаратурой слежения.
Теперь живём. Теперь любите нас грязненькими.
Контр-адмирал усмехнулся. Он не сомневался: чрезвычайным и полномочным, в гроб их через кабину, лигачам из Совета понравятся его выводы. Политика! Фаг её заешь…
– Снять «камуфляж» с кораблей группировки.
– Есть снять «камуфляж»!
– Уничтожить все орбитальные объекты противника.
– Есть уничтожить…
С удовлетворением ребенка, любующегося новогодней иллюминацией, Ван дер Вейден смотрел, как в космосе, тут и там, вспыхивают россыпи плазменных «солнышек». К счастью, пилотируемые объекты на орбите Астлантиды в данный момент отсутствовали. Меньше жертв – лучше имидж. А если подать гуманизм под нужным соусом, да с мочёной брусничкой, то это уже не имидж, а репутация. На планете без потерь не обойтись… «Без потерь со стороны местных, – поправил себя командующий. – Ничего, сведем к разумному минимуму. Тут мы с госпожой политикой в одном окопе…» Родной матери Ван дер Вейден не признался бы, что в последние годы стал плохо понимать, кто он: солдафон, дипломат или хитровыгнутый монстр, сшитый из обоих уродов сразу.
«Солнышки» выцвели, поблекли, погасли.
– Орбитальное пространство зачищено полностью.
– Принято. В дальнейшем докладывать только о внештатных ситуациях.
