«Не надо было эти чертовы деньги у полковника брать… — проклюнулась в сознании майора нечаянная мысль. — Отдать бы… да где теперь взять?»
— Чего высматриваешь-то? — забеспокоился Самородов, скрывая, впрочем, свое беспокойство за игривым тоном. — Все там правильно, нечего высматривать. Мне ж тебя, Алексей Максимыч, обманывать невыгодно. Не говоря уж о том, что врать вообще нехорошо. Ну, читай, читай, если не доверяешь…
Проговорив это, Семен Семенович с показной обидой нахмурился. В беседку просунулась почтительная усатая физиономия.
— Чай нам сделай, — распорядился Самородов.
Физиономия ответила: «Через минутку», — и исчезла.
Алексей Максимович облизнул губы, погладил себя по голове рукой, в которой была зажата ручка. Поднял глаза на Самородова и наткнулся на его напряженно-выжидающий взгляд.
— Ты на попятный, что ли, решил пойти? — изобразив голосом веселость, развел руками Семен Семенович. — Ты смотри-и!.. — шутливо погрозил он пальцем майору. — Михаил Сигизмундович у нас знаешь, кто? Ого! Мафия! Не завидую тому человеку, который ему сделку сорвет!
— Хватит болтать-то — «мафия», — недовольно сказал награжденный лестной характеристикой сотрапезник. На Алексея Максимовича он смотрел не как Самородов, а безо всякой тени шутливости во взгляде. Серьезно и недоброжелательно смотрел. — Я, между прочим, в депутаты баллотироваться собрался. Так что, если что-то такое в прошлом и было — это теперь не считается.
— Да я смехом, — оправдался Семен Семенович.
Глазов подписал бумаги. «Раньше надо было думать, — со злостью сказал он себе. — Теперь куда денешься? Кредит брать, чтобы Сам Самычу долг отдать? А кредит чем выплачивать? И так едва Наде на лекарства хватает. И операция еще…»
— Вот и славно, — сказал Самородов и с едва заметной поспешностью убрал подписанные бумаги обратно в портфель.
У Михаила Сигизмундовича зазвонил телефон.
— Внимательно! — сказал он, зажав трубку между ухом и плечом. — Да, еще здесь, чего ты, Ефимка? Нашел? Тащи его прямо сюда! Прямо сейчас! — хищно приказал он таким голосом, каким очень голодный человек заказывает себе любимое блюдо. — Подъезжаешь? Отлично… Нашли! — сообщил Михаил Сигизмундович Самородову.
— Кого? — не понял Семен Семенович.
— Ну, того ублюдка, с которым мы тогда на дороге схлестнулись! Насчет которого я тебя еще просил в твоей части маленько порасследовать, забыл, что ли? Вот, черт, опять забыл тебя спросить: чего узнал?
— Я-то?.. Нет, ничего. Глухо, — развел руками Самородов. По глазам его было видно, что просьбу Михаила Сигизмундовича он и не думал исполнять. И вспомнил о ней только сейчас. Впрочем, возбужденный Михаил Сигизмундович ничего такого не заметил.
Алексея Максимовича кольнуло предчувствие.
— А что произошло? — спросил он.
— Да так, — покосился на него мужчина со шрамом. — Ерунда.
— Все нормально, — подтвердил и Самородов и подмигнул отдельно майору — мол, потом все расскажу.
Во дворе «Ивушки» зазвучали возбужденные голоса.
— Ефимка приехал! — расплылся в улыбке Михаил Сигизмундович и поднялся, сдвинув столик.
Глазов поднялся было за ним, но Самородов успел схватить его за рукав:
— Сиди-и. Сиди, Алексей Максимыч. Нам там делать нечего.
— А о чем вы говорили с этим… Сигизмундовичем? Что случилось?
— Да ничего такого… Столкнулся с кем-то на перекрестке, стал разбираться. И чего-то ему в мозгах повредили. Вроде тот, с кем он столкнулся. Или кто-то еще. Неважно. Это его личные заморочки, на наше дело они никак не повлияют.
