Я отрицательно покачала головой.
Потом она поинтересовалась, где я живу с родителями.
— Можете сообщить ее высочеству, что родители мои умерли и я живу одна в собственном доме.
Когда Матушка Лове сообщила ей по-немецки о моем положении, Анна Клевская слегка смутилась и спросила, как это возможно для женщины благородного происхождения, да и вообще для всякой женщины, жить одной.
Я тяжко вздохнула. Бесполезно пытаться что-то скрыть, придется выкладывать все.
— Пожалуйста, объясните ее высочеству, что я была послушницей в католическом монастыре, но теперь монастырей в Англии больше не существует.
Саутгемптон растерянно заморгал.
— Но это же правда, — сказала я.
Он наконец перевел мои слова на французский. Молодой ученый бросил на меня тревожный взгляд и только потом перевел все на немецкий для Матушки Лове. К моему изумлению, лицо Анны Клевской снова озарилось восхищенной улыбкой.
— Матушка ее высочества, — сообщил мне Саутгемптон, — очень любит монахинь и считает обитателей монастырей своими ближайшими друзьями.
Я ошеломленно уставилась на него. Граф наклонился ко мне поближе и пояснил:
— Матушка принцессы все еще исповедует католическую веру, хотя сын ее, герцог Вильгельм, лютеранин.
Последовала длинная фраза по-немецки. Принцесса сказала, что дамы вроде меня — из хороших семей, в совершенстве владеющие искусством рукоделия и другими полезными навыками, необходимыми всякой замужней женщине, — должны как можно раньше вступать в брак. И теперь, когда я больше не монахиня, нужно меня срочно за кого-нибудь выдать. Если я согласна, она, когда станет королевой, поговорит со своим супругом, королем Англии, о том, чтобы подобрать мне достойного мужа.
Доложив мне все это, граф слегка покраснел. Как и все английские официальные лица, он, конечно, знал о существовании «Акта о шести статьях», согласно которому бывшим монахам и монахиням вступать в брак запрещалось, и с тревогой ждал, что я отвечу.
Я решила благоразумно сменить тему:
— Я благодарю ее высочество, она очень добра ко мне. Но сейчас я должна уделять много времени своему предприятию. Я живу в городе Дартфорде и занимаюсь тем, что тку гобелены… Свой первый гобелен я почти закончила. Теперь мне нужно подыскать подходящего покупателя.
Мои слова породили множество вопросов, которые принцесса возбужденно задавала один за другим, а Саутгемптон передавал мне. Тем временем наш корабль, раскачиваясь на волнах, мчался к берегам Англии, и кое-кто из придворных дам уже стал жертвой морской болезни. Но самой принцессе было хоть бы что.
К несчастью, вскоре Анна Клевская снова вернулась к разговору о моем замужестве.
— Ее высочество, — сказал Саутгемптон, — весьма озабочена вашим положением и считает, что вам обязательно надо в ближайшее время вступить в брак и зажить семейной жизнью. Она говорит, что для всякой нормальной женщины дети — величайшая радость. Бог даст, и она родит королю Англии нескольких сыновей и дочерей. Принцесса надеется, что король удовлетворит смиренную просьбу ее семьи назвать их старшего сына Вильгельмом в честь ее возлюбленного брата.
Я стояла на раскачивающейся палубе, смотрела на милое лицо Анны Клевской, слушала ее искренние речи, а сама трепетала от ужаса. Даже имя совпадает: Вильгельм — это ведь немецкий вариант Уильяма.
— Вам нехорошо, госпожа Стаффорд? — спросил граф Саутгемптон.
— Да, боюсь, что так, — пробормотала я.
Принцессе передали мои извинения. Я уже хотела удалиться, как граф напоследок перевел еще одну просьбу:
— Ее высочество просит вас сопровождать ее на пути в Гринвич, где она встречается с королем. Будет ли вам это удобно?
Я вытаращила на него глаза и молчала.
— Госпожа Стаффорд, будет ли вам это удобно? — раздраженно повторил он вопрос.
— Да, конечно. — Я сделала глубокий реверанс и вышла из каюты принцессы.
Что же делать? Мне отвратительна была мысль о том, что после убийства короля Генриха император Карл и его союзники захватят Англию. Но теперь я не сомневалась: если Анна Клевская родит сына, страшное пророчество сбудется.
Через несколько часов, когда солнце уже почти село, наш корабль достиг берегов Англии. Мы высадились на берег в Диле и по распоряжению лорда Уордена, начальника всех портов графства, нас разместили в Дилском замке. Вся свита будущей королевы, не исключая теперь и меня самой, должна была провести там ночь. А завтра мы отправимся в Дувр и дальше в Кентербери. Я слышала, что королеву ожидают в Лондоне третьего или четвертого января.
