Я присоединилась к веренице сопровождающих лиц, которые входили в освещенные ярко горящими факелами ворота замка. По обеим сторонам дорожки стояла жиденькая толпа людей, бросивших вызов зимнему холоду и явившихся на нас посмотреть. Встречала нас небольшая группа местных сановников; я предполагала, что сейчас увижу и самого лорда Уордена.
Но, подойдя ближе, я увидела, что гостей поджидает пышно разодетая пара: высокий дородный мужчина средних лет и молодая черноволосая женщина. Кто-то тихо проговорил: «Герцог и герцогиня Саффолк». И я вспомнила, что год назад уже слышала о них в «Алой розе». Катрин Брэндон была дочерью Марии де Салинас, в замужестве графини Уиллоуби. А супруг ее, герцог Саффолк, считался лучшим другом короля Генриха VIII.
Подошла моя очередь, я опустилась перед ними в реверансе и представилась:
— Джоанна Стаффорд.
Юная герцогиня, облаченная в длинный, богато расшитый плащ из бархата, внимательно всматривалась мне в лицо. Сидевшая рядом с ней собака тоже насторожилась, уставившись на меня.
— Не вы ли когда-то служили при дворе Екатерины Арагонской вместе с моей покойной матушкой? — спросила Катрин Брэндон. — Мне бы хотелось поговорить с вами сегодня вечером, немного попозже.
— Я к вашим услугам, — ответила я и отправилась вслед за толпой, уже вступавшей в замок.
Будущая королева, Матушка Лове и остальные дамы свиты, а также граф Саутгемптон были приглашены наверх, в королевские апартаменты замка. Там к ним должны были присоединиться и герцог Саффолк с супругой.
Остальных, в том числе и меня, проводили в огромный зал, где уже были накрыты длинные столы. Вокруг стоял непрерывный гул бесконечных разговоров. Я нашла себе укромное местечко и немножко перекусила, одновременно стараясь придумать какое-нибудь разумное объяснение для герцогини Саффолк, которая, без сомнения, поинтересуется, каким образом я попала в свиту Анны Клевской.
— Простите, — раздался голос, — госпожа Стаффорд?
Я подняла голову и увидела перед собой улыбающуюся физиономию Томаса Сеймура.
— Меня попросили срочно разыскать вас, — сообщил он. — Если быть откровенным, даже умоляли. Тут есть одна юная леди, которая утверждает, что якобы вы ее знаете, и вот она хочет срочно с вами поговорить.
— Юная леди? — удивилась я. — Не из свиты принцессы?
— Понятия не имею. Если желаете, я провожу вас к ней… А потом, когда начнутся танцы, вы позволите мне быть вашим кавалером?
— Благодарю вас, я не танцую. А теперь, прошу вас, проводите меня к юной леди, которая желает поговорить со мной, — произнесла я подчеркнуто холодно.
В глазах Сеймура вспыхнули искорки: к несчастью, он, похоже, был из числа тех мужчин, кого отказы лишь раззадоривают.
Он так долго вел меня по коридору куда-то вглубь замка, что я заподозрила розыгрыш и уже хотела было заявить, что мне не нравятся подобные шутки. И тут вдруг мы оказались в какой-то нише, где стояла молодая женщина со свечой в руке.
Это была Нелли, которая прислуживала мне на Сент-Полс-роу. На девушке был длинный широкий плащ, однако я сразу заметила, что она беременна. Бедняжка смотрела на меня умоляющими глазами.
— Вы знаете эту даму? — уточнил Сеймур.
— Да. Благодарю вас, сэр Томас.
— Увидимся позже, — сказал он со значением и был таков.
— Нелли, что ты здесь делаешь? — спросила я и вдруг похолодела. — Надеюсь, тебя послал не сеньор Хантарас?
— Нет-нет, я давно его не видела, — успокоила меня девушка. — Мы с матушкой сейчас служим в одном доме в Дувре. И я приехала посмотреть на прибытие новой королевы, а потом увидела вас, госпожа Стаффорд. А еще я хотела поговорить с вами о… Жаккарде. Он, наверное, тоже должен скоро вернуться в Англию?
Я снова почувствовала укол совести: если бы я вовремя позаботилась о бедняжке и еще в Лондоне оградила бы ее от этого человека, ничего этого не произошло бы.
— Жаккард — отец твоего ребенка?
— Да, — прошептала Нелли. — Он уехал из Англии, надолго уехал и не сказал мне ни слова. Госпожа Стаффорд, я не хочу, чтобы нас подслушали. Прошу вас, давайте пойдем вон туда, там есть одно укромное местечко.
Она потащила меня по коридору, толкнула какую-то дверь, и мы оказались в маленькой комнатке, в которой царил жуткий беспорядок.
— Нелли, ты уж, пожалуйста, прости, что я говорю тебе это, мне очень жаль, но ты должна знать правду. Возьми себя в руки и
