взглянуть друг на друга.
— Да, точно, мы с вами встречались в подвалах Тауэра, и… — Норфолк резко повернулся и посмотрел на меня. — Он был арестован вместе с вами на Смитфилде. И вы тогда еще сказали, что он вам никто, просто человек из толпы. Помнится, вы говорили о нем, как о каком-то насекомом.
Я вздрогнула. Да, верно, я сказала тогда, что незнакома с Джеффри. Это была отчаянная попытка отвести от констебля подозрение. И уловка удалась: Джеффри освободили, но мои слова тогда глубоко уязвили его ранимую душу.
— Ладно, это мы выяснили. Ну же, говорите, наконец, в чем дело? — спросил Норфолк.
Я заговорила первая. Нет уж, теперь я от Джеффри не отрекусь.
— Констебль Джеффри Сковилл — мой друг.
Герцог Норфолк смотрел на меня недоверчиво. Остальные тоже недоуменно нас разглядывали: меня в рваном платье из дорогой серебристой материи и Джеффри в наряде простолюдина.
— Черт меня побери… — сказал герцог и вдруг рассмеялся.
Кажется, он очень обрадовался, узнав, что мы с Джеффри каким-то образом связаны. Всю скорбь, вызванную тягостным зрелищем ареста, как рукой сняло. Господи, каким же отвратительным показался мне этот его грубый, глумливый гогот.
— Кажется, Монтегю и понятия не имеет, что делил вас с этим молодым самцом? — съязвил герцог.
— Попрошу вас выбирать выражения и в присутствии дамы держать себя достойно! — парировала я.
— Так вы считаете меня — меня! — человеком недостойным? — изумился Норфолк.
— Ваша светлость, — сказал Джеффри, стараясь сохранять спокойствие, — будучи законным и полномочным представителем города Дартфорда, где проживает госпожа Стаффорд, а я исполняю должность констебля, прошу вашего позволения сопровождать ее и ее малолетнего племянника Артура Булмера домой.
Герцог нахмурился:
— Какого еще Артура Булмера?
— Сына Маргарет, — пояснила я. — Он сейчас в «Алой розе», спит в своей спальне наверху. Родители мальчика умерли, и теперь я воспитываю его.
Норфолк мигом изменился в лице. Это он в свое время арестовал родителей Артура на севере Англии, когда командовал там королевскими силами, подавлявшими восстание. Он же доставил обоих супругов в Лондон, где их предали суду. Покойная Маргарет была единокровная сестра его жены.
С минуту герцог размышлял:
— Значит, так. Артур Булмер вернется в Дартфорд. Констебль отвезет мальчика туда и позаботится о нем. А вы, Джоанна Стаффорд, отправитесь со мной.
— Но с какой стати? — вскричала я. — Вы же сами только что сказали лорду Дадли, что я не виновна ни в каком преступлении, что мое имя никогда не упоминалось в расследованиях по обвинению в государственной измене.
— Ну, если уж вы слышали это, то должны были услышать и другое: что я принял решение относительно семьи Стаффордов, — ответил Норфолк.
Я снова попробовала протестовать, а Сковилл сделал еще одну попытку вмешаться. Однако герцог Норфолк своего решения менять не собирался.
Я обернулась к Джеффри.
— Артур с ума сойдет, когда, проснувшись, увидит, что меня нет рядом, наверняка расплачется, станет кричать. Слава богу, он помнит вас по монастырю, но учтите, вам придется с мальчиком нелегко.
— Ничего, Джоанна, я справлюсь, — заверил он меня.
— Прошу вас, сразу же сходите с ним повидать сестру Винифред и брата Эдмунда, — продолжала я как безумная.
— Джоанна, клянусь, я сделаю все. Насчет Артура можете не беспокоиться. — Он перешел на шепот: — Очень скоро мы снова будем вместе.
Герцог Норфолк крикнул своим людям, что пора отправляться. Мне подвели кобылу и помогли на нее взобраться.
— И последнее, — заявил герцог, берясь за поводья. — Джеффри Сковилл, отныне я запрещаю вам даже близко подходить к Джоанне Стаффорд. Видите ли, у кузины моей жены странная слабость к простолюдинам, — доверительно пояснил он констеблю. — Я был снисходителен к вам обоим сегодня, поскольку и сам питаю такую же слабость. Но теперь с этим покончено. Хватит уже в нашем семействе скандалов, впредь я этого не потерплю. — И с этими словами самый высокопоставленный и знатный человек государства ткнул в Джеффри пальцем. — Если я еще хоть раз увижу вас в ее обществе, вас повесят, констебль. Вы меня поняли?
