Лемех выстрелил из арбалета сверху вниз, в носок латного башмака. Стрела пробивала тяжёлый доспех на сотне шагов, а уж в упор, и тем более. Правая ступня ретивого мужичка превратилась в месиво раздробленных костей и разорванных мышц.
– Много орёшь, – с холодной яростью бросил Лемех. – И лезешь на кого не следует. Ничего, не вопи, не баба, эльфы тебя залатают. Они в лекарстве понимают, как никто.
Другие из Эльфийской Стражи недоумённо останавливались, глядя на корчащегося косматого мужичка. Несколько двинулись наперерез Лемеху.
– Тихо, любезные, тихо, – он одним движением взвёл самострел. – Приятель ваш тут слегка ошибся, спутал меня с кемто. Мне до него дела нет и не было.
– Лемех! – гаркнул подоспевший Полночь. – Что творишьто?!
– Неча меня руками загребущими лапать. Чай, не красная девица.
Эльф аж покраснел от гнева, однако помочь катающемуся по земле отнюдь не спешил, как и другие Перворождённые. К нему подбежали двое людей, один седобородый, почти старик, и другой юноша, кому ещё долго можно не бриться. Прижали, принялись срезать торчащее древко.
– Скверно так знакомство начинатьто, – заметил Полночь.
– Я тут ни с кем знакомиться не буду, – отрезал Лемех. – Мне надо с сынами домой вернуться, и всё тут!
Седобородый лекарь чтото вполголоса бросил молодому, скорее всего, ученику; тот схватил щипцы, окунул в какуюто жидкость, прищёлкнул пальцами – на железе полыхнуло голубоватое, почти прозрачное пламя; раздвинул края раны, а его наставник быстрым, ловким движением вложил туда чтото живое, извивающееся, словно гусеница. Раненый заорал вновь, и ученик ловко накинул ему на рот и нос смоченную чемто тряпицу, после чего тот мигом затих.
Ловко, подумал про себя Лемех, привычно ощущая рядом вернувшуюся Найду.
– Надо было драться, а это я завсегда.
– Вижу, что завсегда, – хмыкнул Полночь, глядя на раненого. Тот уже громко храпел.
– Слушай, милчеловек, – подался вперёд один из «стражников». – Ты откуда? И зачем?
– Сказал же – за сынами пришёл! Может, слыхали? Ариша и Гриня. Братовья, стало быть. Ариша – он здоровый такой, значит…
Лемеха прервали.
– Видели, как не видеть! – выкрикнул какойто парнишка. По готовности его нетрудно было догадаться, что со словившим стрелу Лемеха мужичком у парня имелись свои счёты. – И Гриню видел, и Аришу. Которые пришли только что, да?
– Угу, они. А не знаешь часом, удалец, где их отыскать можно?
Парнишка слегка поник под пристальномрачными взглядами остальных стражей.
– Ээ, не знаю, почтенный. Они пока не с нами, только раза два и видели.
– И на том спасибо, сынок.
Не пускают Аришу с Гриней к остальным, держат отдельно. Наверное, только для самых важных дел, когда и впрямь надо Борозду спасать, она тут, похоже, мало что не за главную.
– Как здесь вообщето житуха, мужики?
– А чего спрашиваешь? – недобро буркнул одноглазый бородач. Жизнь его потрепала, и изрядно – нос сломан, нет половины правого уха, вместо левого глаза – чёрная повязка. – Стоять надо было, когда говорили, и делать, что говорят!
– У меня сыновья в этой вашей «страже», – нахмурился Лемех. – Вот и спрашиваю, как житуха. А главарь ваш сам виноват.
Полночь встал рядом, не вмешиваясь, но с явным интересом прислушиваясь к разговору.
– Да хороша житуха, не жалуемся, чай, – нехотя буркнул одноглазый. – Жалованье положили доброе, кормёжка щедрая. Оружие, справа опять же – все добрые. Не все ещё поптичьи в гнёздах спать привыкли, но ничего, это дело наживное.
– Эльфы не рубят деревья и не строят домов, – негромко проговорил Полночь.
– А такто житуха славная, дай Спаситель такую каждому, – приободрившись, уже бойчее излагал одноглазый. – Подраться приходится, конечно, не без того, но сам видел, господин хороший, – мы с этими тварями не церемонимся. Рраз – и на копьё!
– Праально! Точна! – поддержали его сразу несколько голосов.
– Охотиться разрешили, – высунулся ещё один безусый мальчишка. – Мясца вдоволь! От пуза лопай!
– И что ж вы тут, надолго?
– А мож, и навсягда! – вступил ещё один немолодой уже воин, худой и весь словно какойто высушенный. – А чяво? Жисть – другия обзавидуются!
