Я несколько раз глубоко вздохнул и уже совершенно спокойно произнес:
– Слушай, Джек, зачем мне тебе врать? Мы ведь друг о друге столько всего знаем, что не на одно колесование хватит…
– Видели, как ты сегодня общался с Ференцем, – пояснил Пратт, – а еще тебя видели в сквере, где его зарезали, сразу после убийства. Многовато совпадений, не находишь?
– Ольтер должен был свести меня с Якобом Ланье, – пояснил я, решив выложить все начистоту. – Он запросил тысячу крон за посредничество, но кто-то добрался до него раньше. Это был не я. Джек, сам посуди, зачем мне было так подставляться?
– Официальная версия гласит, что ты причастен к смерти Живица, а толстяк сумел прихватить тебя на горячем.
– Официальная версия? – неприятно удивился я. – Уже есть официальная версия?
– А как ты думал? – фыркнул Джек. – Сначала прошла информация, что убийство Майло – твоих рук дело, а час назад поступило распоряжение задержать тебя, если вдруг явишься во дворец. Ордер на арест пока не выписан, но, по слухам, только из-за того, что до сих пор не решен вопрос, кто именно будет проводить задержание. Страже доверия мало, а Якоб Ланье от этого дела самоустранился, хотя, по идее, ему сейчас полагается рвать и метать…
– Откуда знаешь?
Пратт поморщился, но решил не юлить и пожал плечами:
– Да так, пообщался с ним сегодня по старой памяти.
Начинал рыжий пройдоха свою карьеру именно в надзорной коллегии, поэтому я только кивнул.
– Понятно. – И спросил: – Ну и как старик?
– Старик всех нас еще переживет, – коротко хохотнул приятель. – Но разговор-то не о нем. Разговор о тебе. Бежать тебе надо из столицы и чем раньше, тем лучше.
Я даже раздумывать над этим предложением не стал и покачал головой:
– Не вариант.
Пратт зло выругался и встряхнул меня за плечо:
– Ты не понимаешь, да? После ухода Паре все изменилось! Останешься в Акрае – тебя достанут! Пусть ты и скупил всех на корню, но даже продажные стражники не смогут долго тебя покрывать!
– Это ты не понимаешь, Джек, – вздохнул я. – Убегу сейчас – не убегу, достанут меня в любом случае. Мне нужно несколько дней, чтобы разобраться с делами, а потом я исчезну.
– Это безумие!
– Со дня на день придет корабль с опиумом, если не выполню своих обязательств перед партнерами, мне конец.
– Поручи это кому-нибудь!
– Был бы жив Фаре – поручил бы ему, а так – некому. И к тому же, – я задрал рукав и продемонстрировал охвативший запястье серебряный браслет, – сам посуди, ну куда мне бежать?
– Это то, что я думаю? – помрачнел рыжий пройдоха.
– Окольцевали, – подтвердил я. – Отец Вильям всегда будет знать, где я скрываюсь.
Пратт обреченно вздохнул и взглянул на меня как-то очень уж пристально.
– Твой арест будет очень некстати, – многозначительно произнес он.
Я понимающе усмехнулся и убеждать, будто не сдам его с потрохами, когда в ход пойдет раскаленное железо, не стал. Вместо этого похлопал Джека по плечу и со всей возможной уверенностью заявил:
– Не волнуйся, его преосвященство меня не сдаст. Кое-кто важный заинтересован в том, чтобы я покуда оставался на свободе.
– Ты о своем господине с артритом? – встрепенулся Пратт.
– Именно. Нарыл по нему хоть что-нибудь?
– Нет, – разочаровал меня Джек. – Ты не представляешь, какой у нас последнее время творится бардак! Канцелярию канцлера разогнали до последнего человека, набрали непонятный сброд, а кому за их благонадежность отвечать? Пурпурной палате или надзорной коллегии? Хрена, Себастьян! Охранке! А значит – мне.
Я не стал делать вид, будто проникся его заботами, и вместо этого спросил:
– Совсем ничего нет?
– Замечали пару раз подходящего под описание человека, – вздохнул Джек, – и вроде как не сам он по себе был, а с кем-то из свиты принца Августина. То ли новый счетовод, то ли еще какая крыса канцелярская. Расплодилось их свыше всякой меры, зла не хватает!
