Я кивнул, принимая сказанное к сведению, и сначала указал на смазанную линию пентакля, после на кровавую отметину на сапоге мертвеца.
Джек присмотрелся и подозвал к нам казначейского.
– Тело двигали? – строго спросил он.
– Мы – нет, – ответил ревизор и предположил: – Возможно, сотрудник Пурпурной палаты, обнаруживший убитого…
– Он ни к чему не прикасался, – уверенно заявил Карл Готье.
Мысленно сделав еще одну заметку, я снял перчатку и прикоснулся к холодному запястью мертвеца. Сосредоточился, но не уловил ничего из ряда вон.
Никакого намека на Тьму в душе, а что до легкого налета скверны, так кто из нас без греха? Пропустил пару исповедей, и не более того.
Распрямившись, я в ответ на вопросительный взгляд Джека отрицательно покачал головой и отошел к двери.
– Святой отец, вы уже закончили? – сразу встрепенулся Готье. – Господа, дело ясное, предлагаю безотлагательно заняться розысками злоумышленника!
– Этим и без нас есть кому заняться, – проворчал Ференц Ольтер.
– Нельзя терять ни минуты!
– Похвальное рвение, – с плохо скрываемым сарказмом пробормотал дознаватель и уточнил: – Могу я рассчитывать, что квартиру подозреваемого не станут обыскивать в отсутствие сотрудников надзорной коллегии?
– Подозреваемого? – Глава Пурпурной палаты поджал губы и спросил: – У вас остались какие-то сомнения в его виновности?
– Не имею обыкновения спешить с выводами, – парировал толстяк. – Так что насчет обыска?
– Мои люди блокировали квартиру чернокнижника и оцепили его загородный дом, но им отдан недвусмысленный приказ ничего там не трогать до нашего прибытия.
– В нашем присутствии там нет никакой необходимости, – покачал головой Ференц. – Я пошлю кого-нибудь провести первичный осмотр, а нам предлагаю сосредоточиться на опросе непосредственных участников происшествия. – И он уставился на Готье: – Надеюсь, нет возражений?
– Нет, – холодно улыбнулся тот. – Какие могут быть возражения?
– Тогда идемте!
Мы вышли в коридор, и прибывшие по моему вызову братья-экзорцисты немедленно сменили нас в хранилище. Один монах раскурил кадило, остальные затянули молитву и принялись очищать от крови серебряные символы Изначального Света.
– Полагаете, в этом есть необходимость? – удивился Готье.
Я молча пожал плечами и последовал за тяжело отдувавшимся дознавателем. Своды подземелья давили буквально физически, и находиться под землей было уже просто невмоготу. Впрочем, в караульном помещении лучше не стало: сосредоточиться на работе никак не получалось, руки дрожали, постоянно не хватало воздуха, а одежда под плотным кожаным одеянием пропиталась потом.
Мне б водички холодной, но куда там!
Проверив на наличие Скверны всех караульных, я приткнулся в уголке и принялся составлять отчет, а когда наконец покончил с писаниной и поднялся на улицу, то сразу оттянул полумаску и подставил лицо дуновениям студеного ветерка.
Но толком перевести дух не дал Джек.
– Что скажешь? – потребовал он отчета, стоило только нам отойти от особняка казначейства.
Я задумчиво глянул на приятеля, взвесил все «за» и «против» и покачал головой.
– Ничего не скажу.
– Совсем? – прищурился рыжий прохиндей, сразу заподозрив неладное. – Ты в этом уверен, Себастьян?
– Отстань, а?
– Что значит «отстань»? – опешил Пратт. – Речь идет о моей карьере!
– Слушай, Джек, – оскалился я в ответ, – ты попросил тебя прикрыть, и я полночи торчал в склепе, от которого Тьмой разит, как от портовой помойки тухлой рыбой! У меня сейчас голова как барабан, не дави на меня! Хорошо?
– Просто скажи, – нахмурился приятель. – У меня проблемы?
– А сам как думаешь, Джек? Естественно, у тебя проблемы!
– По твоей части?
– Насчет меня не беспокойся, – уверил я приятеля, – все острые углы кое-как сгладил. Ты лучше ищи подходы к Ольтеру, он тот
