– Себастьян! – взвыл старик.
– Иди! – рявкнул я и хлопнул ладонью по столу.
Клаас вывел Юлиуса из кабинета, а когда вернулся, спросил:
– А почему бы и нет?
– А если подумать?
Парень передернул плечами.
– Да чего тут думать? – удивился он. – Пекарский проезд – задворки, за него никто бузу устраивать не станет. А если площадь Грегора Первого себе отожмем – озолотимся.
Я устало откинулся на спинку кресла и задал наводящий вопрос:
– Площадь сейчас чья?
– Так ничья ж! – ответил Дега. – Людей туда легко заведем, никто даже пискнуть не успеет!
– А почему она ничья, напомни, – попросил я помощника.
Тот засопел, барабаня пальцами по кожаной обложке планшета, потом выдал:
– Решили так вроде.
– Вот! Решили. А кто решил?
– Ну все, чьи улицы на площадь выходят, – припомнил Клаас.
– Получается, – улыбнулся я, – нам придется всей этой кодле обратку давать?
– Сдюжим так-то, – произнес Дега уже без былой уверенности в голосе.
Я только головой покачал:
– В итоге нормально работать на площади не сможем. Пекарский проезд даром никому не сдался, но по нему тоже что-то решать придется, а тут еще похороны герцога Гастре на носу! Выгоды никакой – одни убытки!
– А при чем здесь похороны? – удивился помощник.
– Траурная процессия через площадь Грегора Первого пойдет, страже хвост накрутят, они там лютовать будут. И если нищие свару устроят, быстро всех оттуда попрут. Никто даже за двойную мзду на эдакое безобразие глаза закрывать не станет.
– Ну так-то да, – согласился с моими доводами Дега. – Значит, не лезем?
– Не лезем, – подтвердил я и поднялся из-за стола, когда в кабинет без стука прошел слегка раздобревший господин с напомаженными волосами, аккуратно подстриженными усиками и по последней моде приталенным камзолом с позолоченными пуговицами. – Здравствуй, Шарль! Заходи, заходи, дорогой!
– Приветствую, Себастьян! – протянул мне руку Фаре, после небрежно кивнул Клаасу: – Дега!
Я пожал терявшуюся в кружевной манжете ладонь, сделал над собой усилие, чтобы сразу не вытереть пальцы о штанину, и предложил:
– Выпьешь?
– Капельку вишневого ликера, – попросил Шарль и, не став тянуть, выложил, с чем пришел: – Есть возможность выйти на объемы, о которых мы говорили в прошлый раз!
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я и указал помощнику на буфет: – Налей нам. Мне вина, будь добр. – И вновь обернулся к Фаре: – Излагай, Шарль.
– В Леме все срослось! – самодовольно улыбнулся тот, принял от Клааса пузатый бокал с ярко-красным напитком и прошелся по кабинету. – Если твой князек обеспечит оговоренные цены и сроки, мы вполне потянем эти объемы!
– Уверен? – засомневался я. – Пусть нам и скинут цены вдвое, но половина товара придет летом, а половина только будущей зимой. Стоит ли ввязываться? Ведь оплатить придется все и сразу.
– Стоит! – уверенно сказал Шарль. – Сейчас с каждой вложенной кроны мы получаем полторы на перепродаже и три с курилен, так?
– Так, – подтвердил Дега.
– При той же доходности мы увеличим объемы в три раза! В три!
– За счет чего ты обеспечишь такой рост? – засомневался я.
Пусть контрабандный дурман и стоил на треть дешевле легально ввозимого в Стильг, но рынок давно поделен, а от ценовых войн обычно случаются одни лишь убытки. Да и под аванс в любом случае придется заемные средства привлекать, а это удовольствие не из дешевых.
– Вот смотрите, – спокойно начал Фаре, – четверть первой поставки мы реализуем через свои курильни по прежним ценам. Если
