дадим послабления постоянным закупщикам, треть они у нас точно выберут. Больше им не осилить, но треть – точно.
– А остальное? – спросил я. – Делаешь ставку на Лем?
– Точно! При максимальной накрутке в полкроны наши коллеги готовы увеличить закупки вдвое! Но надо, чтобы все поставки в Драгарн шли только через них.
– Что?! – опешил Дега. – А рожа у них не треснет? Может, нам приплатить им еще?!
– Не кипятись, без них нам такие объемы не потянуть, – осадил я помощника и спросил у Фаре: – Шарль, они в последний момент с темы не соскочат?
– Всеми Святыми клялись, – уверил меня Фаре. – Да и кто им еще такие шикарные условия предложит?
– И сколько это всего получается?
– По всему выходит, что мы пристроим четыре пятых от первой поставки. Оставшееся до зимы скинем без проблем.
– Пятая часть – это сколько, двести бочонков? – засомневался Клаас. – Не надорвемся?
– Сто восемьдесят, – поправил его Фаре. – И нет, не надорвемся.
– Мы сейчас только вдвое больше за сезон реализуем, – напомнил я, – а рынок уже будет переполнен.
– Вся прелесть ситуации в том, – рассмеялся Шарль, – что с шестисот бочонков мы получим столько навара, что полностью покроем все расходы. Остальное – наша чистая прибыль. Поэтому сможем спокойно сидеть на товаре, дожидаясь, пока восстановятся цены. Больше тысячи бочонков первосортного опиума, подумать только!
– Тогда начинай разговаривать с людьми о предоплате и найди покупателей на оставшуюся часть.
– У нас еще полгода впереди.
Я допил вино и хлопнул ладонью по столу:
– Приступай! А я договорюсь о займе.
Тут тихонько приоткрылась дверь, Клаас выглянул и вернулся с каким-то конвертом.
– Извещение из банкирского дома «Стерлих и Грац», – пояснил он.
– На ловца и зверь бежит! – рассмеялся Шарль.
Я сломал печать и достал листок. Пробежался взглядом по выведенным каллиграфическим почерком строчкам и недоуменно нахмурился.
– Что-то случилось? – не удержался от вопроса Дега.
– Нет, – мотнул я головой. – Так и так собирался к ним заехать. Все к одному.
– Заложить карету? – уточнил помощник.
– Да, распорядись, – отослал я его из кабинета. – Шарль?
– Тоже пойду. – Фаре допил ликер и вслед за Клаасом вышел в коридор.
Оставшись в одиночестве, я еще раз перечитал извещение о зачислении на мой счет тридцати шелегов и запалил его от свечи.
Не стоило думать, будто марнийское имение Себастьяна вон Марта, графа Сольгрева вдруг начало приносить хоть какой-то доход. Нет, подобным образом давал знать о желании встретиться Малькольм Паре. За последние годы такое случалось раз или два и неминуемо оборачивалось для меня жутчайшей головной болью.
Я выкинул полыхнувшую огнем бумажку в камин и обреченно вздохнул.
Ну как же не вовремя…
Столичное представительство банкирского дома «Стерлих и Грац» занимало трехэтажный особняк на старой гильдейской площади; задним двором он примыкал к Летним садам, и пронырливым банкирам каким-то образом удалось оттяпать себе изрядный кусок открытого для горожан парка. Под сенью вековых дубов они установили небольшой павильон и в летнюю жару принимали там особо важных клиентов.
Заместитель распорядителя мастер Йон повел меня именно в парк, и все бы ничего, но погода совершенно не располагала к длительным прогулкам на свежем воздухе. Было холодно, слякотно и промозгло.
Тем не менее мы прошлись под голыми ветвями облетевших на зиму дубов, обогнули чашу фонтана с желтыми листьями на поверхности темной воды и углубились в рощицу. По мостику с резными перилами перебрались через журчавший меж замшелых камней ручеек, и лишь тогда банкир завел разговор о делах.
– Вы хорошо все обдумали, Себастьян? – спросил он. – Сильно рискуете. И мы вместе с вами.
– Поступления от текущей деятельности полностью покроют ссуду уже к осени, – напомнил я.
