— Почему вы так рано ушли сегодня с работы? — спросил он.
— Полковник предоставил мне отпуск с завтрашнего дня.
— Откуда вам стало известно о Роберте Оуэне? — спросил я.
— Когда я учился в Оксфорде, я подружился с одним шотландцем. Поместье его отца находилось недалеко от Нью-Ланарка, где Оуэн на своих ткацких фабриках начал социальный эксперимент. Мой друг был его последователем, и мне стало стыдно, что я ничего не знал о человеке, который родился и умер в Ньютауне. Я познакомился с книгами Оуэна и с тех пор изучаю его труды и пропагандирую его учение.
— Говорят, что из-за Оуэна вы поссорились с отцом, — вставил Мадрин.
— К сожалению, он упрям и не понимает, что затраты по улучшению условий труда рабочих с лихвой окупятся ростом производительности труда, — ответил Бентон.
— Полковник предоставил отпуск вам без содержания, не так ли? — спросил Мадрин.
— Буду зарабатывать деньги чтением лекций, — не задумываясь ни секунды, ответил Бентон.
— Конечно, о Роберте Оуэне?
— Да, о нём. Лига по изучению и распространению идей Оуэна будет оплачивать мои лекции, а также расходы на поездки. Я начну с Уэльса, потом, вероятно, двинусь в Англию. Но об этом прошу не говорить никому ни слова. Многие богатые люди, так же как мой отец, и слышать не хотят об идеях Роберта Оуэна. С ними надо считаться, ведь они очень влиятельны.
— А как к идеям Оуэна относятся рабочие? — спросил я и тут же пожалел, потому что Бентон стал горячо рассказывать, как рабочие поддерживают идеи Оуэна, а это далеко уводило от цели моих расспросов. — Послушайте, — мне наконец удалось вставить словечко, — вы знакомы с Мелери Хьюс?
— Откуда вы её знаете? — Бентон забыл об Оуэне и удивлённо уставился на меня.
— Она моя дальняя родственница по линии бабушки со стороны матери, — ответил я, подумав про себя: почему бы и нет, если Мадрин стал моим кузеном?
Бентон, конечно, не заметил, что я лгу: ведь он находился среди друзей, которые, как и он, почитали великого человека и которым он безгранично доверял.
— Гибель отца была для неё страшным ударом, — проговорил он. — Но у неё очень сильный характер. Она мужественно перенесла потерю.
— Говорят, вы собирались на ней жениться? — спросил вдруг Мадрин.
— Я? На ней? — Бентон сначала опешил, потом захохотал и, кончив смеяться, сказал: — С чего вы взяли, что я хочу жениться на Мелери? Я ей не пара, я ведь ничего не смыслю в фермерском хозяйстве.
— Я слышал, что вы ухаживали за ней, — настаивал Мадрин.
— Просто я бывал у неё иногда. Дома у нас такая скука. Но и с ней поговорить не о чем. Она всё сводит на стрижку овец, на улучшение питания коров, после чего мне остаётся только умолкнуть.
— Вероятно, и она умолкает, когда вы начинаете говорить о Роберте Оуэне.
Бентон опять весело рассмеялся:
— Что верно, то верно. Мелери умна и красива, но она никогда не пойдёт за меня: ей нужен в мужья фермер, а не выпускник Оксфорда.
— Ходят также слухи, что ваш отец собирается жениться на ней, — продолжал выпытывать у него интересующую меня информацию Мадрин.
Бентон от удивления открыл рот. Мне стало ясно: он об этом ничего не знает.
— Мне трудно в это поверить, — наконец проговорил он, — потому что с ним у неё ещё меньше общего, чем со мной. Отец говорит только об акциях и дивидендах, о месячной выработке шахт и рудников. Если бы вдруг случилось самое невероятное и Мелери стала хозяйкой в Тромблей-Холле, она бы первым делом уволила всех служанок и сама принялась бы доить коров и печь овсяные коржики. Но главное, конечно, не это. Главное то, что Мелери — яростная патриотка Уэльса. Она никогда, ни за какие деньги не выйдет замуж за англичанина!
— Значит, до вас не дошёл ещё один слух, — сказал Мадрин.
— Какой слух?
— Будто ваш отец убил Глина Хьюса — конечно, не сам, а подослал убийц, — потому что Глин был против его ухаживаний за Мелери.
Бентон был так взбешён, что я боялся, как бы он не бросился с кулаками на Мадрина.
