Тщательная работа

l:href="#n_20" type="note">[20] «Плоть орхидеи»…

— Орхидея… Точно нет, — заключает он, цепляя том за корешок и стаскивая его к себе. — Далия.

«И вовсе не красная».

Он устраивается на диване и какое-то время смотрит на книгу, которую держит в руке. На обложке изображено лицо молодой женщины с черными волосами, портрет годов пятидесятых, как кажется, возможно, из-за прически. Машинально он бросает взгляд на год копирайта:

1987.

На форзаце, четвертой странице обложки, он читает:

15 июня 1947 года на пустыре в Лос-Анджелесе было обнаружено обнаженное изувеченное тело, разрезанное надвое на уровне талии, принадлежавшее девушке 22 лет: Бетти Шорт, по прозвищу Черная Далия…

Он довольно хорошо помнит сюжет. Взгляд скользит по страницам, выхватывая отдельные отрывки, и внезапно останавливается на странице 99.

Это была молодая девушка, чье обнаженное изувеченное тело разрезали надвое на уровне талии. С левого бедра был срезан большой кусок плоти, а от отрезанной талии к центру покрытого волосами лобка шла длинная открытая резаная рана. Груди были усеяны ожогами от сигарет, а правая висела, отрезанная так, что с телом ее соединяли только обрывки кожи; левая грудь была изодрана вокруг соска. Разрезы доходили до кости, но самым ужасным было лицо девушки.

— Что ты там делаешь, почему не спишь?

Камиль поднимает глаза. Ирэн в ночной рубашке стоит в дверях.

Он откладывает книгу, подходит к ней, кладет руку на живот:

— Ступай спать, я уже иду. Приду совсем скоро.

Ирэн похожа на ребенка, разбуженного дурным сном.

— Уже иду, — повторяет Камиль. — Ну же, ступай в кровать.

Он смотрит, как Ирэн, сонно покачиваясь, возвращается в спальню. Книга на диване лежит обложкой кверху, открытая на той странице, где он остановился. «Дурацкая мысль», — говорит он себе. И все же возвращается к дивану, усаживается и вновь берется за книгу.

Переворачивает книгу, ищет нужное место и продолжает читать.

Это был сплошной фиолетовый кровоподтек: расплющенный нос глубоко вдавлен в лицевую полость, рот разрезан от уха до уха, и рана зияла улыбкой, скалящейся вам в лицо, будто желая посмеяться над всеми жестокостями, которые претерпело тело. Я знал, что эта улыбка будет преследовать меня всегда, и я унесу ее с собой в могилу.

«Черт побери…»

Камиль листает книгу еще пару секунд и откладывает в сторону. Закрыв глаза, снова видит Мануэлу Констанза, следы от веревок у нее на щиколотках…

Он опять принимается за чтение.

…на ее смоляных волосах не было ни следа крови, словно убийца промыл волосы шампунем, прежде чем бросить ее там.

Камиль откладывает книгу. Так хочется вернуться в кабинет, еще раз просмотреть фотографии. Но нет. Сон… Какая чушь.

Среда, 9 апреля 2003 г.

1

— Ты что, Камиль, действительно веришь в эту чушь?