Собравшиеся в сенях мужики ржали, но Мишка тут не задержался, прошмыгнул в дом, забазлал свои частушки там:
Вскоре появились шмыгающий носом Михаил Жеребцов и затянутый в ремни Шурка Милославский, притаранившие четыре бутылки засургученной водки «Чуринская». Одну бутылку тут же, по очереди прикладываясь к горлышку, осушили Сарсатский, Гаврилов, Долгарев и двое подошедших. Подальше от греха отослали в избу с оставшимися тремя бутылками озябшего Алеху.
В начале восьмого часа процокали к воротам копыта — приехал Тимофей Лукьянов. Яшка тут же кинулся в избу, крикнул Алеху.
Широко улыбающийся Сарсатский, раскинув руки, двинулся с крыльца к показавшемуся в калитке Лукьянову.
— Тимофей Лукич! Заждалися! Проходите! Яха, прибери коня товарища Лукьянова…
Пока Алеха знакомил своего начальника с невестой, ее помощницами, подошли еще несколько гостей, в том числе и Гроховские. Мишка Долгарь вызвал из избы Самойлова — встречать полюбовницу, Ленку Курносую. Оставив Лукьянова на попечение Нюрки, вышел во двор, накинув ватную тужурку, и Сарсатский — принимал поздравления.
— Алексей! — послышалось от ворот. В проеме калитки стояли Харбинец и незнакомый Сарсатскому высокий и могучий парень.
— Друг ты мой Николаша! — осклабился Алеха, поспешил к гостю, крепко сжал в объятиях. Отстранил Харбинца на вытянутых руках, шутливо покачал головой. — Запаздываете! Никак ты, Николаша, часы потерял!
— И часы не потерял, и со своим старым знакомым нагрянул. Знакомься, Леха. — Он мотнул головой в сторону высокого молодца. — Северьян Хряк. Мы с ем в одной камере владивостокской тюрьмы вшей кормили! Занесла в Читу судьбинушка!
Сарсатский пожал сильную руку.
— Будем знакомы, молодец. Алеха я, Сарсатский. В милиции служу.
— Северьян. От Николая наслышан.
— Давай, Леха, — перебил Харбинец, — веди к невесте. Гостинцы вручим!
— Ну, ежели гостинцы! — заржал Сарсатский и повел обоих в дом. В сенках уже никого не было. Только тяжелый махорочный дух, особо ощутимый в морозном воздухе, наполнял темноту. Нашарив дверную скобу, Алеха дернул двери на себя, и все трое ввалились в тепло, окутанные белым облаком.
— Нюра! Нюра! — весело закричал Алеха. — Давай сюда! Подарки выдают!
К дверям сгрудились все находившиеся в доме бабы, с любопытством разглядывая привалившегося к косяку Северьяна. Алеха потянул Нюрку за руку вперед.
— Вот она кака! — с напускным восхищением заахал Харбинец. — Северьян, погляди-ка, ай да красавица! Ну, Леха, подвезло тебе, подлецу!
Под хохот баб Северьян шагнул вперед, вытаскивая из-за пазухи сверток. Развернул — шаль узорчатая, камчатая.
— Это тебе, красавица, от нас! — Накинул Нюрке на плечи подарок. Смех стих — от бабьей завидучести. А хозяйка же зарумянилась, счастливо глянула на Алеху, потом на Северьяна. Да так откровенно, что даже Алеха заметил.
— А это, друг ты мой Алеха, тебе! — Харбинец вынул из кармана серебряный портсигар и, взяв Сарсатского за запястье правой руки, с хлопком впечатал ему в ладонь подарок.
— Це-це-це! Богато! — восхищенно поцокал языком Мишка-Хохленок и встряхнул гармошку:
